В девять часов тридцать две минуты высокий мужчина, одетый в твидовое пальто темно-серого цвета, пересек широкими шагами холл парижского вокзала Сен-Лазар, торопясь к лондонскому поезду. Сзади него носильщик катил тележку с тремя набитыми чемоданами, стараясь успевать за их владельцем и не задевать других людей. Следовало поторопиться: поезд отходил через три минуты.
В то время, когда пассажир быстро шел вдоль состава, разыскивая свой вагон, двое мужчин в габардиновых пальто и фетровых шляпах отошли от таблицы расписания, которую полчаса разглядывали с таким вниманием, словно собирались заучить наизусть.
— Вот он, — с облегченным вздохом сказал один. — Я уж думал, что мы его проморгали.
— Надо торопиться, — ответил второй. — Я еще никогда не упускал подозреваемого, тем более такого важного, как этот.
Быстрым пружинистым шагом они двинулись по платформе. Теперь, когда они выследили дичь, их мускулы слегка напряглись.
Начальник поезда приготовился закрыть двери. На перроне торопливо целовались, подбегали опаздывающие, задыхавшиеся под грузом багажа. Как обычно, вместо того чтобы вскочить в первый попавшийся вагон, они бежали к своему вдоль всего состава. Стоя на площадке своего вагона, неизвестный в твидовом пальто принимал от носильщика чемоданы, потом, покопавшись в кармане, дал ему купюру. Тот поблагодарил и ушел, пробираясь с тележкой среди толпы.
Поезд тихо тронулся, заскрежетали оси. В этот момент другой мужчина, высокий и тоже в сером пальто, впрыгнул на подножку, открыл дверцу и вскочил в вагон первого класса. Через два вагона один из мужчин в габардиновых пальто, облокотившись на опущенное стекло, лаконично сказал:
— Все в сборе.
Он поднял стекло. Его коллега, развалившийся на сиденье, закурил сигарету и пробормотал:
— Занавес поднимется через час... Успеем сыграть в белот.
— Не люблю я этого, — отозвался второй. — Я предпочитаю убедиться, занял ли он место, которое забронировал.
— Да чего ты нервничаешь? — спросил с легкой иронией его товарищ. — Куда, по-твоему, он может деться? С этого момента он заперт так же надежно, как в тюрьме Санте. Чтобы оторваться от нас сейчас, ему понадобится вертолет... или придется прыгать с поезда.
— Всего не предусмотришь. А вдруг с ним что-то случится прежде, чем мы им займемся...
— Садись и не психуй. Дело в шляпе.
Экспресс на Лондон постепенно набирал скорость. Стук колес на стыках рельсов учащался.
Пассажиры закрывали двери купе, устраивались. Некоторые уже начали распаковывать бутерброды.
Мужчина с тремя чемоданами снял пальто и удобно уселся в углу у окна по ходу движения. Он достал несколько журналов и сейчас спрашивал себя, хочется ли ему читать.
Он заметил, что находится в купе один, хотя остальные места забронированы. Это было видно по ярлыкам, лежавшим на полках.
«Наверное, какая-нибудь компания передумала в последний момент», — мысленно предположил одинокий пассажир.
Откровенно говоря, его это даже устраивало. При нынешнем настроении присутствие болтуна раздражало бы его; впрочем, посредственность и банальные заботы равнодушных соседей тоже. Стекла запотели. Мужчина протер стекло рукой, чтобы наблюдать проплывающий мимо пейзаж. Он с удовлетворением заметил, что тяжесть, лежавшая у него на сердце с самого утра, мало-помалу исчезает.
Покинуть Францию, Европу — это прекрасно, пока строишь планы... Но когда защелкиваешь замок последнего чемодана, когда в последний раз проезжаешь на такси по Парижу, отъезд приобретает совсем другой смысл. Вдруг возникает неожиданное желание послать все к черту, а неясное чувство убеждает отказаться от плана и вернуться к знакомой жизни.
Но он не мог дать задний ход, имея дело с ними. Неизвестный вздохнул и решил закурить. Жребий брошен, остается лишь идти до конца.
Слишком растревоженный, чтобы заснуть, но не желая предаваться меланхолии, он начал перелистывать журнал, название которого сразу привлекло внимание: «АТОМ».
Перевернув несколько страниц и рассеянно пробежав глазами заголовки, он отбросил журнал, сочтя его для себя слишком примитивным.
Он взял другой журнал и просмотрел его, наклонив голову, чтобы дым сигареты, забытой в углу рта, не лез в глаза. Два удара металлическим ключом в стекло двери купе заставили его поднять голову. Вошедший контролер прокомпостировал билет и, возвращая его, осведомился:
— В купе больше никого нет?
Единственный пассажир неопределенно улыбнулся и покачал головой.
— Странно, — заметил служащий, заметив ярлыки брони. В купе он не задержался.
Через десять минут вошли двое инспекторов Сюртэ. Пассажир протянул им свои документы. Его губы немного пересохли, но движение было естественным.
— Делькруа Поль-Анри, родился в Сен-Дени 8 февраля 1933 года. Холост. Инженер. Транзитная британская виза и въездная виза иммиграционной службы Австралии.
Инспектор отпечатал на чистой странице паспорта штемпель с датой отъезда, взглянул пассажиру прямо в глаза и сказал: «Благодарю», возвращая документ.
Немного расслабившись, Делькруа снова начал читать. Но вскоре его опять потревожили таможенники.
— Что хотите заявить?
— Ничего. Я везу только личные вещи.
