Копии за секунды: История самого незаменимого изобретения XX века - [17]

Семья Карлсонов прожила в Мексике семь месяцев – период, который Честер описывал как, «вероятно, самый ужасный и гнетущий в мои юные годы, хотя в еще большей степени для моих родителей, которые защищали меня от наихудшего». Эллен особенно старалась защитить сына от лишений. Она старалась быть веселой во время своей серьезной болезни, и Честер позже говорил, что на протяжении всего его детства ей как-то удавалось превращать нищету, в которой жила семья, в своего рода игру – требующую отгадки головоломки, которую можно было решить с помощью хорошего настроения и изобретательности. В Мексике, кроме всего остального, Честер, во второй раз в своей жизни, мог играть с другими детьми. (В первый раз это было во время четырехмесячного проживания семьи в Кингсбурге, где он имел удовольствие, как он позже описывал нудным ровным слогом, характерным почти для всех его воспоминаний о детских годах, «получить первый опыт общения со сверстниками».) Мексиканская ферма Карлсонов находилась по соседству с фермами еще четырех американских семей, которые все были жертвами одной и той же земельной аферы, и отец одного из семейств открыл маленькую школу, в которой Честер составил половину детсадовской группы. Именно в этой школе у него появился первый настоящий друг, маленькая девочка по имени Полин Никерсон, которая так его полюбила, что даже через пять лет продолжала писать ему письма.

Беспорядки, приведшие к мексиканской революции, начались в ноябре 1910 года, и американские чиновники рекомендовали всем гражданам США покинуть страну. Олоф, который к этому времени остался почти без гроша, покинул свою глиняную хижину и взял билет на единственный доступный для него транспорт – ржавое грузовое судно, направлявшееся в Лос-Анджелес. Багаж не доставил никаких проблем, потому что все пожитки Карлсонов легко уместились в одном сундуке. В море, в рождественское утро, капитан судна, пожалев своего самого юного пассажира, подарил Честеру плитку шоколада.

Американцу, рожденному после 1935 года, трудно вообразить такое общество, в котором отсутствует система социальной защиты. Когда Карлсоны высадились в Лос-Анджелесе в последнюю неделю 1910 года, они были одинокими, бездомными и обедневшими до такой степени, которую трудно представить в современной Америке. Позже они получили право на скромную материальную помощь от округа, и Олоф некоторое время получал небольшое пособие по инвалидности от профсоюза парикмахеров, в который он вступил еще в молодые годы, но тогда не было правительственной организации или программы, которая могла бы помочь им с продовольствием, жильем или медицинским обслуживанием. Они на короткое время поселились у сестры Эллен, но ее дом был маленьким, и у нее самой было туго с деньгами. Все же с помощью сестры Эллен, которая продолжала страдать от последствий малярии и от удручающего разнообразия других недомоганий, включая головные боли и гастрит, нашла работу в должности экономки одного доктора, и этот доктор, сжалившись, позволил семье поселиться в одной комнате в задней части его дома. Карлсоны жили в этой комнате больше года.

Честеру в то время было пять лет, и он начал постепенно понимать размер несчастий, постигших его семью. Он вспоминал: «Я начал осознавать, что я как-то отличался от других детей, чьи отцы зарабатывали на жизнь, и что я был среди них кем-то вроде «чужака». Приблизительно в то же самое время с ним произошли два несчастных случая, болезненных и потенциально опасных, – он ударился о бронзовую арматуру в вестибюле банка и получил удар по голове качелями на игровой площадке, каждый из которых, как он считал потом, мог быть вызван «бессознательным желанием саморазрушения, подкрепленным растущим пониманием положения своей семьи». Он был робким и благонравным маленьким мальчиком, который в глубине души не мог не разделять растущее отчаяние своих родителей, вызванное ненадежностью их существования.

Весной 1912 года, вскоре после того, как Честеру исполнилось шесть лет, Олоф перевез семью в Сан-Бернардино, который был в то время маленьким городком в шестидесяти милях к востоку от Лос-Анджелеса. Он арендовал за 12 долларов в месяц ветхий дом, о котором Честер потом говорил, что он был на склоне жизненного пути, и Эллен старалась из всех сил поддержать семью, занимаясь шитьем и выполняя другие случайные работы. Честер ходил в местную школу и наслаждался тем, что он воспринимал как простые радости детства. Однако через три года Олоф, теперь считавший, что холод, а не тепло могло бы улучшить состояние его легких и позвоночника, перевез семью в деревню Крестлайн, находившуюся в горах, за пределами города. Там они жили в разрушающемся сарае, который был построен сначала для хранения цемента во время возведения ближней дамбы, а прошедшим летом использовался как магазин бакалейных товаров, обслуживающий строителей дамбы и туристов, останавливающихся в туристическом лагере неподалеку. Карлсоны сделали все, что могли, чтобы изолировать единственную небольшую комнатку позади здания, заткнув газетами щели между досками, и согревали помещение большой печкой. В ту зиму выпало более трех футов снега. Каждое утро Эллен с помощью маленького ручного зеркала посылала вниз в долину сигнал обеспокоенному владельцу магазина, чтобы сообщить ему, что они пережили еще одну ночь.