Коп из захолустья - [15]

– Нэйтан, может, мне пока туда не ходить? А то еще нахлобучат меня там…

– Что, испугался? – хмыкаю я. – Не бойся, если бы Команданте и его парни «нахлобучивали» всех, кто попытался склеить Исабель – Булыжник был бы весьма пустынным планетоидом. У них на самом деле все просто: ты накосячил – тебе объяснили, что ты не прав. Все, вопрос закрыт и повторно откроется только в одном случае – если ты покажешь, что не понял и не сделал выводов. Но вот тогда тебе на базу «мобильников» хода больше не будет. Ты табличку перед раздевалкой видел?

Да, табличка в холле тренировочного комплекса Мобильного взвода – это старая хохма. Ее Команданте привез с предыдущего места службы. Раньше эта начищенная до блеска латунная пластина висела на стене какого-то подпольного игорного притона. Команданте, бывший тогда еще командиром штурмовой группы полицейского спецназа, этот самый притон «закрыл». А табличку – прихватил с собой на память.

– Ну, да, – улыбнулся напарник и процитировал, – «…является частным клубом, администрация которого может отказать любому гостю в посещении без объяснения причин»…

– Именно. Если хочешь у Команданте тренироваться – будь вежливым и скромным. А я за тебя словечко паре тамошних парней замолвлю, они тебе огневую подтянут.

– А «городской бой» дадут попробовать? – глаза Хави увлеченно заблестели.

– Сначала обязательные контрольные упражнения на «А» или хотя бы «В» с плюсом сдай, ганфайтер[15]. Так что, идешь?

– Разумеется, – Бланка, словно пацан, чуть не подпрыгивает на месте.

– Тогда в восемь пи-эм у входа в комплекс. И не опаздывай.

Тренировочный комплекс Мобильного взвода – предмет заслуженной гордости Команданте, его командира. Снаружи – ничего особенного: стандартный грузовой ангар «тип-два» для крупных космических портов: здоровенный куонсет[16] – конструкция из высокопрочного пластика, похожая на распиленный пополам и уложенный на землю цилиндр, выкрашенный в стандартный казенно-серый цвет. В любом космопорту таких – двенадцать на дюжину. Но это только снаружи, а вот внутри… К «начинке» ангара Команданте, сам в молодости вдоволь побегавший сначала бойцом, а потом – командиром штурмовой группы SWAT[17] на Большом Остине, подошел со всей серьезностью. Помимо тренажерного и так называемого «мягкого», борцовского (хотя занимались там кроме борьбы любыми видами «ногодрыжеств и рукомашеств» от обычного бокса до сурового русского boevogo sambo, которому Команданте лично обучал наиболее подготовленных бойцов взвода), было еще много чего. Совершенно костоломная полоса препятствий, которую, насколько я понял, скопировали с русской, для армейских подразделений специального назначения, бассейн с пятидесятиярдовой дорожкой, внушительной площади макет городского квартала, для отработки навыков боя в условиях плотной застройки (благо, размеры ангара позволяли и не такое) и «флэт»[18] – этакое здоровенное помещение-трансформер со свободно двигающимися стенами, в котором можно смоделировать практически любую обстановку, от квартиры или офиса до молла[19] или заводского цеха. Учитывая специфику деятельности «мобильников» – тренажер весьма полезный.

А еще тут имелась настоящая banya. Не какая-нибудь обыденная финская сауна с грудой крупных булыжников, лежащих на электрическом нагревателе, нет. Самая настоящая, русская. На органических дровах, с сырым паром и вениками из особым образом засушеных дубовых и березовых ветвей. Вы себе стоимость всего этого представить можете? А Команданте в свое время умудрился доказать, что banya – это не просто место для мытья, а важный элемент психологической коррекции. Целое исследование по данному поводу заказал. Говорят, прилетевшие с Новой Аризоны светила психологии, чуть ли не две недели обследования бойцов взвода проводили. И, как ни странно, дали положительное заключение: мол, как бы дико не выглядел процесс со стороны, просто вынуждены признать – физический тонус и настроение испытуемых после посещения bani улучшается, здоровье – укрепляется, а избивание друг друга пучками древесных ветвей, по всей видимости, имеет еще и немалый терапевтический эффект и способствует снижению уровня личной агрессии во внеслужебное время, снижая тем самым риск профессиональной деформации личности сотрудников. В общем, после такого вердикта начальство спорить не стало и смету расходов подписало.

Вы спросите, с чего бы командир Мобильного взвода испытывает слабость ко всему русскому? Ну, как вам сказать… Если коротко, Команданте, хоть внешне и похож на испанца: загорелое лицо, пронзительные черные глаза, некогда смоляные, но уже сильно поседевшие волосы и лихо закрученные усы истинного идальго – испанцем или латиносом не является. Он… Да, Команданте – русский. Вернее, не совсем русский, а если еще точнее – совсем не русский… Так, кажется, я сам начинаю запутываться. Словом, наш Команданте – ingush, сын одного небольшого народа, что на Старой Земле проживал на Kavkaze – горной провинции России, знаменитой своими винами и лихими, бесшабашными мужчинами, которые с одинаковой легкостью становились либо отважными воинами, либо дерзкими бандитами. Причем уважали в тех краях и первых и вторых примерно одинаково. Похоже, суровое было местечко. И зовут его Аслан Шадижев. Ага, ничего себе фамилия, да? Даже мне, в свое время почти привыкшему к этим ужасным русским «же» и «ше» в самых диких комбинациях – и то немного не по себе. Что уж про остальных говорить. В общем, мало кто после первой (и, в большинстве случаев – последней же) попытки пытался выговорить его фамилию. Куда проще обращаться по давно приклеившемуся прозвищу. Особенно если носящий его – совершенно не против.