Конунг - [48]
Когда Птицу спустили на воду, случилось то, чего больше всего кормчий и боялся: бьеоркский ярл всем объявил, что собирается отправиться на край света, по которому проходит конец океана и куда не забирался даже Инвар. Он самым серьезным образом заявил воинам и бондам, что хочет заглянуть в пасть Ёрмунганду. И сказал также, что только на таком условии Рунг согласился построить столь великий корабль, и он, Рюрик, как сын Олафа, не может нарушить данного слова. А посему те, кто пожелают, пусть отправляются вместе с ним за Исландию дальше на Север, неизвестно куда и неизвестно зачем.
Как только викинги услышали это, многих точно молния поразила. Точно их ударил своим молотом Тор — вот как они были потрясены. Они отказывались поначалу верить, некоторые из них кричали:
— Когда это было выгодно, Олаф нарушал данное слово!
Но Рюрик явно не шутил. Наконец даже отъявленным тугодумам стало окончательно ясно: самый храбрый ярл в Норвегии всерьез заболел. Многие тотчас объявили Рюрика Молчуна спятившим, и Лосиный Мыс взволновался; неизвестно, чем бы все это закончилось, если бы все не помнили, что Рюрик — победитель Свенельда и герой, каких мало.
Однако первым, кто увел свои корабли с Лосиного Мыса, был Сторольв Хитрая Щука, прежде клявшийся ярлу в самой преданной дружбе. Он всегда держал нос по ветру, чувствовал себя обманутым и сказал своим людям, что теперь уж точно Харальд завоюет всех норвегов, и, пока не поздно, пора направиться в Исландию. Многие известные викинги также начали готовить корабли к отплытию. Они плевались и говорили, что если бы только знали, что сын столь известного и хитроумного человека докатится до такой глупости, то не стали бы иметь с ним никакого дела. И говорили также, что им стыдно за себя, — Молчун водил их всех за нос, а они даже и представить себе не могли, что у бьеоркского ярла так далеко зашло дело с головой. Все они теперь горько сокрушались, что потратили зря драгоценное время, не сомневались в победе Косматого и думали лишь о том, как спастись. Они очень торопились.
Визард не скрывал горечи, видя, как погибает дело Олафа. Он не уставал упрекать ярла:
- Ты забыл о словах отца, Рюрик, и вскоре об этом пожалеешь. Беда всем нам: последняя надежда улетучилась, и теперь если только боги с Бьеорк–горы возьмутся нам помогать… Правда, с нами ли они — в этом я уже сомневаюсь.
И еще он сетовал, намекая на Рунга:
- Хорошего же ты выбрал себе советчика!
Рюрик ответил, что он делает то, что делает.
А Стеймонд Рыжеусый, отплывая, сказал еще остающимся викингам:
- Нужно вам теперь думать, как быстрее убраться отсюда. Еще немного — и будет поздно. Гнездо Олафа обречено — это и слепому видать.
Стеймонд советовал всем перебраться в Исландию, где много свободной земли, — рука Харальда не скоро дотянется до этого острова. Рыжеусый зазывал за собой всех колеблющихся и многих убедил. Он продолжал твердить всем, кто готов был его слушать:
- Вскоре Косматый все здесь зальет кровью — вот к чему привела ярла дружба с проклятым Корабельщиком. Рюрика и ладожские русы вот–вот покинут, этим все равно, с кем быть, — лишь бы побольше платили. Счастье еще, что Косматый терпеть их не может.
Что касается Визарда, то чуть не плача старый кормчий наблюдал за тем, как быстро пустеет Лосиный Мыс. Он пришел в отчаяние, когда отбыли и люди Альдвиса с острова Барка, — сам Альдвис, стоя на носу своего дракона, даже не счел нужным попрощаться с Молчуном, будто бы его и не существовало. Он плевался в воды Бьеорк–фьорда и горько сожалел о потерянном времени. Один из его воинов, Сверг Брюхо, печально заметил:
- Чего не воротишь, того не воротишь. Видно, сами боги покровительствуют Харальду, если отняли ум у такого храбреца, как Рюрик Молчун!
И никто из отплывающих уже не называл Рюрика ярлом. Словом, был большой позор и отчаяние. Даже Эфанда не смогла сдержать слез, видя, как лучшие из лучших один за другим покидают фьорд. Она сказала мужу:
- Произошло то, чего я так боялась. Чем теперь вернуть людей? Какое им дело до твоих тайн? Добыча и слава — вот что держит свободнорожденных — мы же остались и без того, и без другого.
Ей вторил Гендальф, горестно сокрушаясь:
- Никогда не случилось бы подобного при Олафе. Рунг Корабельщик виноват во многом, но впервые я вижу, чтобы взрослый человек на глазах превращался в неразумного ребенка!
Фергюнсон, со своей стороны, насмехался над уплывающими и твердил с нескрываемым презрением к Щуке, Рыжеусому, Альдвису и их людям:
- Как много собралось народа для разбоев. Оказывается, нет проще работы в Мидгарде, чем отбирать чужое добро и проливать кровь. Сколько сюда слетелось охотников разбогатеть, сколько построено всяких хитроумных планов. Но стоило поведать о деле, достойном настоящих мужей, — храбрецы разбежались, точно крысы. Значит, дело действительно стоящее…
Ему кричали с драконов:
- Смотри, старый дурак! На твоей посудине вскоре некому будет махать веслами.
Однако Рунг отвечал дерзко:
- Эй, вы, искатели пота и слез! Легко ворочать мечом, а также все подряд жечь и топтать. Попробуйте–ка боевым топором поставить обыкновенный дом или пусть даже приличный сарай смастерить, чтоб не косился он в одну сторону. Бьюсь об заклад, вам и амбара толком не построить. Что уж говорить об Асгарде!
Вторая мировая война. Потери в танковых дивизиях с обеих сторон исчисляются десятками подбитых машин и сотнями погибших солдат. Однако у «Белого тигра», немецкого танка, порожденного самим Адом, и Ваньки Смерти, чудом выжившего русского танкиста с уникальным даром, своя битва. Свое сражение. Свой поединок.Данная повесть послужила основой для сценария фильма Карена Шахназарова «Белый тигр» (2012 г.).
В основе новой повести лауреата премии «Национальный бестселлер» Ильи Бояшова лежит реальная история, произошедшая летом 1943 года на Аляске. Советский экипаж перегоняет по ленд-лизу из Америки в СССР двухмоторный бомбардировщик «Дуглас А-20 Бостон». Приземлившись для дозаправки на авиабазе в Номе, небольшом городишке на побережье Аляски, пилот обнаруживает, что колпак турели, где находился штурман, открыт, а сама турель пуста. На поиски пропавшего штурмана, в парашютной сумке которого был тайник с ценными разведданными, отправляются две поисковые группы — советская и американская…
Несмотря на свою былинность и сказочность, роман Ильи Бояшова совершенно лишен финальной морали. Монах и плут пребывают в непрерывном странствии: один стремится попасть в Святую Русь, другой – в страну Веселию. Но оба пути никуда не ведут. Алексей-монах, избранник Божий, не находит святости в монастырях и храмах, Алексей-плут, великий скоморох, не находит признания своему веселому дару. И утешающий и увеселяющий равно изгоняются отовсюду. Так уж повелось, что если не выпадет тебе вдоволь страданий, то и не сложат о тебе никакой былины, а рассчитывать на что-то большее, осязаемое и вовсе смешно – нечего тогда было рождаться с умом и талантом в России…
Перед вами первое и пока единственное прозаическое переложение знаменитого скандинавского эпоса «Старшая Эдда», сделанное известным писателем Ильей Бояшовым. Теперь этот литературный памятник, еще недавно представлявший интерес исключительно для специалистов, вышел за рамки академического круга и стал доступен самой широкой аудитории. «Старшая Эдда» стоит в одном ряду с такими эпосами как «Илиада» и «Махабхарата». Несмотря на то, что «Эдда» дошла до нашего времени в виде разрозненных частей, ее «Песни о богах» и «Песни о героях» сыграли колоссальную роль в развитии западноевропейской литературы.
У России женский характер и женское лицо – об этом немало сказано геополитиками и этнопсихологами. Но лицо это имеет много выражений. В своем новом романе Илья Бояшов рассказывает историю русской бабы, которая из ничтожества и грязи вознеслась на вершину Олимпа. Тот, кто решит, что перед ним очередная сказка о Золушке, жестоко ошибется, – Бояшов предъявил нам архетипический образ русской женственности во всем ее блеске, лихости и неприглядности, образ, сквозь который проступают всем нам до боли знакомые черты героинь вчерашнего, сегодняшнего и, думается, грядущего дня.Прочитав «Каменную бабу», невольно по-новому посмотришь на улыбающихся с экрана примадонн.
Бывают в истории моменты, когда грань между действительностью и фантастикой стирается, а в жизнь ничем не примечательных людей начинает прорываться ветер с той стороны реальности. Таким моментом было в России начало девяностых годов.И кому как не Илье Бояшову – признанному мастеру философской притчи, легкой истории как бы о жизни, а как бы и о чем-то большем («Путь Мури», «Армада», «Танкист, или “Белый тигр”»), – писать об этом страшном и веселом времени?
Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эта история произошла в реальности. Её персонажи: пират-гуманист, фашист-пацифист, пылесосный император, консультант по чёрной магии, социологи-террористы, прокуроры-революционеры, нью-йоркские гангстеры, советские партизаны, сицилийские мафиози, американские шпионы, швейцарские банкиры, ватиканские кардиналы, тысяча живых масонов, два мёртвых комиссара Каттани, один настоящий дон Корлеоне и все-все-все остальные — не являются плодом авторского вымысла. Это — история Италии.
В книгу вошли два романа ленинградского прозаика В. Бакинского. «История четырех братьев» охватывает пятилетие с 1916 по 1921 год. Главная тема — становление личности четырех мальчиков из бедной пролетарской семьи в период революции и гражданской войны в Поволжье. Важный мотив этого произведения — история любви Ильи Гуляева и Верочки, дочери учителя. Роман «Годы сомнений и страстей» посвящен кавказскому периоду жизни Л. Н. Толстого (1851—1853 гг.). На Кавказе Толстой добивается зачисления на военную службу, принимает участие в зимних походах русской армии.
В книге рассматривается история древнего фракийского народа гетов. Приводятся доказательства, что молдавский язык является преемником языка гетодаков, а молдавский народ – потомками древнего народа гето-молдован.
Герои этой книги живут в одном доме с героями «Гордости и предубеждения». Но не на верхних, а на нижнем этаже – «под лестницей», как говорили в старой доброй Англии. Это те, кто упоминается у Джейн Остин лишь мельком, в основном оставаясь «за кулисами». Те, кто готовит, стирает, убирает – прислуживает семейству Беннетов и работает в поместье Лонгборн.Жизнь прислуги подчинена строгому распорядку – поместье большое, дел всегда невпроворот, к вечеру все валятся с ног от усталости. Но молодость есть молодость.