Контроль особых посещений - [2]
— На-за-а-а-д!!! — давая «кузнечикам» волю, заорала Кира, последним клочком человеческого сознания отмечая, как меняется голос, переходя в низкий, животный рык.
Всё, теперь ничто не удержит Дуса: это вам не просто опьянить подселенца, ослабив контроль; полная свобода — это страшная сила!
Тело Киры словно прошила огненная молния, кожа на загривке вспучилась под напором рвущейся наружу жёсткой шерсти, челюсть свело дикой судорогой, сердце бешено забилось, и кровь рванулась по жилам в распухавшие мышцы, вытягивая и перекручивая их в соответствии с менявшейся формой костей.
Дус ринулся в хозяйку так бешено, что вытащил и застигнутого врасплох дикаря — он пробкой вылетел из щенка наружу, и Кира успела выстрелить дротиком прежде, чем её рука трансформировалась, выронив револьвер. Опомнившийся дикарь метнулся обратно к парню, но тот уже рухнул на пол — точно рассчитанная доза снотворного вырубала надёжно и быстро — шансов вернуться у подселенца не было. Поэтому он, конечно же, бросился к Кире. Но тут его уже ждали — Дус был на своей родной территории, где, в отличие от пришельца, отлично знал все «фарватеры» и «мели», не давая дикарю к себе даже приблизиться. То, что чужой подселенец был здоровенным, больше не имело значения: без телесной подпитки он быстро слабел, и его мгновенно утягивало назад в канал.
Загнать совершенно одуревшего от вседозволенности Дуса обратно в рамки было ох как непросто! Превращение почти выпило человеческое сознание, но последний глоток сделать всё ж не успело: чудовищным усилием воли Кира дёрнула «поводок» и уложила его на место. Свет в глазах на мгновение померк, а Дус яростно «взвыл», пытаясь вырваться, но хозяйка безжалостно затянула «петлю», заставляя его покориться.
Шум в ушах потихоньку спадал, ток крови успокаивался, тело возвращалось к человеческому виду. Наконец, спустя пару минут, Кире удалось, дрожа и роняя слюну, подняться с четверенек. Утёршись рукавом, она несколько раз моргнула, сгоняя остатки красной пелены, и, подняв голову, увидела Мамонта. Молча и неподвижно, с открытым ртом, он застыл рядом со спящим на полу парнем и, держа Киру на мушке, смотрел таким взглядом, что было ясно: скрыть свой перевёртыш от начальства ей не удастся.
— Я… — прохрипела она и, откашлявшись, выдавила: — В общем, спасибо, что не пристрелил.
— Да не за что, — убрав оружие, начал Мамонт. — Это… ну, я ж понял, что ты… — он замялся, и Кире показалось, что она прямо-таки физически видит, как желание прикрыть напарницу борется в нём с чувством долга. — Послушай, Коса…
— Да ладно, не парься! — перебила его Кира, прекрасно зная, что победит. — Доложим Аркану как положено.
— А вот это правильно! — на Димкином лице отразилось великое облегчение. — Это очень…
— Никто не видел, как я тут корячилась? — снова прервала его Кира, кое-как приводя одежду в порядок.
Брюки, слава Богу, уцелели, только один шов треснул, но почти не разошёлся. Зато у рубашки отлетели все пуговицы и разорвались обе проймы, так что пришлось совсем отодрать рукава, а полы просто запахнуть и заправить внутрь, маскируя лопнувший бюстгальтер.
— Нет, — Мамонт помотал головой, тактично глядя в сторону. — Свидетелей не было. А этого, — он посмотрел на спящего парня, — сейчас заберут, код уже прошёл… Слышь, Коса, — Димка рискнул перевести взгляд на Киру, — а ты сама-то… вообще… как?
— Нормально, — буркнула она, поднимая с пола куртку, которую, по счастью, успела сбросить ещё до начала трансформации. — Полный контроль. Не парься!
— Да не парюсь я, чего заладила?!
Молча пожав плечами, Кира застегнула молнию и стала запихивать рубашечные рукава в карманы куртки.
В кабинете полковника Павла Михайловича Арбоканова было жарко и влажно от изобилия комнатных цветов, громоздившихся на всех свободных поверхностях мебели, на полу по углам и, конечно же, на подоконнике. Среди этой буйной зелени, откинувшись на спинку кресла, сидел за столом сам начальник Пятого подразделения ОКОПа — Аркан, как за глаза звали его подчинённые.
— Вызывали?
— А, Косулина! — начальник выпрямился и подался вперёд — от расслабленной позы не осталось и следа.
— Так точно.
Арбоканов встал и, выйдя из-за стола, стал медленно обходить вокруг Киры, рассматривая её так, словно видел впервые. Вытянувшись в струнку, под свирепое сопение начальства, подчинённая молча потела, терпя устроенные в кабинете настоящие тропики. Перевёртыш — это вам не на работу опоздать, и даже не прогулять, перевёртыш — это серьёзно… Что бы теперь ни решил Аркан, ясно одно: одним строгим выговором она точно не отделается!..
— Ну, докладывай, Косулина, чего молчишь? — начальник остановился у неё за спиной.
— Так а… я же всё в рапорте… — она обернулась и, встретившись с Арканом взглядом, поперхнулась. Потом откашлялась и, глядя прямо перед собой, стала в подробностях излагать, как произошёл её вчерашний перевёртыш.
