Контроль над разумом и другие сражения холодной войны - [40]

Европейским странам понадобилось некоторое время — около недели, чтобы понять смысл плана Маршалла. Одни были скептиками и не верили, что обещание помощи материализуется. Другие боялись, что помощь придет так не скоро, что рассчитывать на нее наивно. Третьи ждали реакции Москвы.

Приглашение участвовать в разработке плана было направлено и Советскому Союзу. 23 июня Молотов ответил, что приедет. Он предложил встретиться в Париже. Своим союзникам Чехословакии, Венгрии и Польше Москва посоветовала тоже готовиться к конференции. Это была обнадеживающая новость. Молотов прибыл в Париж с сотней экспертов. Как минимум это означало, что к идее Маршалла отнеслись серьезно.

Молотов предложил, чтобы все страны составили перечень своих нужд, отправили его в Вашингтон и получили столько денег, сколько нужно. Западные партнеры предлагали иной путь. Сначала изучить состояние экономики каждой из стран, подсчитать ресурсы, составить единый план действий, чтобы прежде всего помогать друг другу и объединять экономики, и только после этого просить у американцев деньги.

Европа веками жила экономическим национализмом, протекционизмом и автаркией. Теперь торжествовали иные принципы: надо было избавляться от барьеров на пути свободной торговли. Такая открытость, необходимость дать полную информацию о ресурсах и экономическом потенциале, советских руководителей не устраивала.

2 июля Молотов сказал, что все это нарушает принцип суверенитета, европейские страны жертвуют своей само-стоятельн остью, и это приведет к расколу Европы. В определенном смысле он был прав. Но европейские страны знали, по какую сторону железного занавеса они желают находиться. Советская делегация покинула Париж.

В заявлении советского правительства говорилось:

«США претендуют на то, чтобы был создан Руководящий Комитет, который составил бы экономическую программу для европейских стран… Делегация СССР усмотрела в этих претензиях желание вмешаться во внутренние дела европейских государств, навязать им свою программу, затруднить им сбывать свои излишки туда, куда они хотят, и, таким образом, поставить экономику этих стран в зависимость от интересов США…»

Британский министр иностранных дел Эрнест Бевин шепнул своему помощнику:

— Мы присутствуем при рождении западного блока.

Сталин упустил случай сорвать план Маршалла. Если бы Молотов не уехал из Парижа, конгресс, вполне возможно, сам отклонил бы эту идею: конгрессмены и сенаторы вряд ли согласились бы отдать деньги своих избирателей советскому режиму, не имея возможности проконтролировать использование каждого доллара.

Аверелл Гарриман заметил:

— Дядя Джо опять нам помог.

Холодная война разгорелась в немалой степени из-за того, что Запад и Советский Союз неправильно оценивали намерения друг друга. Каждая из сторон считала, что другая проводит в жизнь тщательно разработанный дьявольский замысел. Декларативные заявления принимались за уже разработанный оперативный план. И тут же принимались ответные меры. Чем больше одна сторона верила созданному ей же образу другой стороны, тем сильнее становилась взаимная враждебность.

4 июля министры иностранных дел Англии Эрнест Бевин и Франции Жорж Бидо пригласили двадцать две страны Европы (все, кроме Советского Союза и франкистской Испании) участвовать в широком совещании в Париже. Советского посла в Париже уведомили, что приглашение Москве все еще действительно.

Чехословакия, Польша и Венгрия приняли приглашение. Болгария и Албания выразили интерес. Югославия и Румыния ответили, что должны проконсультироваться с Москвой.

5 июля Москва оповестила своих союзников, что не станет участвовать в плане Маршалла, но другие страны свободны это сделать. Однако через день, когда восточноевропейские делегации уже собрались в Париж, последовало новое указание: никуда не ездить, план Маршалла затеян ради формирования антисоветского блока.

Проблема возникла с Чехословакией.

После освобождения страны от немецких войск в Прагу — в отличие от других восточноевропейских стран — вернулись прежние лидеры: президент Эдуард Бенеш и министр иностранных дел Ян Масарик. Первое время Бенеш и Масарик умудрялись ладить и с западными державами, и с Советским Союзом. Сформировали коалиционное правительство, которое возглавил коммунист Клемент Готвальд. Казалось, и в советской зоне влияния может существовать многопартийная демократия.

— Социалистические мероприятия, — говорил президент Бенеш, — следует осуществлять мирным путем без диктатуры пролетариата, без применения определенных теорий марксизма-ленинизма. Я думаю, что в развитии человечества мы достигли уже такого периода, когда это стало возможным.

8 июля 1947 года премьер-министра Клемента Готвальда, министра Яна Масарика и еще несколько представителей правительства Чехословакии вызвали в Москву. На следующий день вечером Готвальда одного повезли в Кремль. После сорокаминутной беседы он передал остальным:

— Сталин страшно сердится, что мы приняли приглашение участвовать в плане Маршалла. Я еще никогда не видел его таким злым.

В одиннадцать вечера Сталин сказал делегации в полном составе, что участие Чехословакии в плане Маршалла прорвет единый фронт славянских народов и будет способствовать изоляции Советского Союза. Министр иностранных дел Масарик пытался объяснить, что его страна нуждается в экономическом сотрудничестве с Западом. Чехословакия уже получила от Соединенных Штатов помощь на двести миллионов долларов. Нужно больше — не хватает продовольствия.