— Пока взаимоотношения вполне нормальные. И потом, я со всеми умею ладить, когда нет точек соприкосновения идущие вразрез с общими для всех правилами поведения на станции.
— Все правильно. Так что, можешь работать и дальше спокойно. Если что, я тебя обо всем заранее извещу.
— Вы улетаете сегодня?
— После обеда.
— Я дам команду, чтобы все было готово к отправке.
— Замечательно. Главное, не печалься, все будет нормально.
— Постараюсь.
— Вот и хорошо. Сейчас, главное, пережить весь этот конфликт и утихомирить прессу. Так что по большому счету, это на Земле предстоят основные дела.
— В таком случае, пожелаю удачи.
— Спасибо.
Туманский распрощался с Николаевым, потом забежал в командирский отсек, и затем вернулся к себе. По привычке заглянул в почтовый ящик, нет ли сообщений, и убедившись, что тот пуст, лег отдохнуть.
— Итак, комиссия улетает на Землю. Никаких последствий из-за взрыва, который произошел на станции и убийства Хелен Кайт, не ожидается. Можно считать, что это хорошая новость за истекшие три дня. Совсем иное дело, американцы. Наверняка ведут какую-то игру и весьма крупную, но при этом ни словом не обмолвились об этом. Почему? Либо чего-то бояться, либо… Под этим либо, может скрываться что угодно. И все же, если Луни жива, и американцам об этом известно, почему они не хотят открыто сказать, чего-то опасаются? Вряд ли. Может быть, им есть что скрывать? Знать бы что?
Туманский встал и, включив компьютер, уселся за рабочий стол. Глядя на голубоватый экран монитора, произнес:
— Поискать в сети основные направления развития военных технологий.
Компьютер ответил, что по его вопросу есть достаточно обширная информация, поэтому не мог бы он сузить рамки поиска и детализировать вопрос. Подумав, Туманский произнес:
— Перспективы использования боевых роботов.
Информацию, которая ему была предоставлена компьютером, ровным счетом ничего не дала. Общий обзор основных тенденций развития, которые сводились к более широкому применению роботов при использовании в авиации и танковых войсках. Беспилотное, точнее, робототизированное освоение техники, позволит в значительной степени повысить потенциальные возможности авиации, которая сдерживается человеческим фактором. В частности, предельными перегрузками при ускорениях и совершении маневров. Тоже относится и к танковой техники, где боевые роботы смогут более эффективно использовать все возможности новейших образцов танков и бронемашин.
Ряд других материалов рассказывало о проблемах, которые сопряжены с ограничениями в области развития нейро-позитронных систем, которые могли бы дать качественный скачок не только для военных, но и для гражданских нужд практически во всех областях промышленности.
Туманский пролистал с десяток предложенных ему материалов, но так и не нашел для себя ничего интересного, что могло как-то натолкнуть на мысль, в каком направлении могут двигаться американцы на пути испытаний позитронного мозга. Выключив компьютер, он достал с полки фарфоровую фигурку мальчика с лошадкой и залюбовался им. Сколько лет этой фигурке? Сто, может больше? Она пришла из далекой страны, которая некогда существовала на Земле и размещалась на месте его родины. Страны, в которой жил его дед, купивший для чего-то или кого-то эту маленькую статуэтку и даже не помышлявший, что через много десятилетий, она будет стоять на полке, но не в доме, и даже не на Земле, а далеко от планеты на космической станции и напоминать о прошлом. Забавная игрушка мальчика с лошадкой, наивные черты которого, успокаивали командира, заставляли вспомнить о далекой и вместе с тем родной планете. Мальчик держал на поводке игрушечную лошадку, чуть наклонив голову, и всем своим видом говорил:
— Когда-то я был простой дешевой статуэткой. Для детей я казался игрушкой, и сотни таких как я, разбились в детских непослушных руках, а я остался. И даже переходя из дома в дом, пролетев миллионы километров, остался жив и стою на твоей полке. Жив, потому что твой дед верил, что кому-то я буду нужен не просто как игрушка, а как память о прошлом, как символ ушедшей эпохи и людей, которые жили до тебя.
Туманский с нежностью провел пальцем по лицу мальчика, потом бережно поставил его на место и, усевшись обратно в кресло, задумался:
— Что же сейчас делает Луни? Где она? — и словно отвечая на собственный вопрос, произнес, — Надо лететь на Луну и на месте все прояснить.
После этого он стал размышлять, как обставить свою поездку на Луну таким образом, чтобы она выглядела вполне естественной и не вызвала у американцев подозрения, что ему что-то известно.
Вечером того же дня, когда комиссия улетела на Землю, Туманский посоветовался с Качмареком относительно идеи слетать на лунную станцию.
— Это было бы самое разумное решение. Хотя, полагаю, так быстро ты не решишь всех проблем, да и найти её будет не так просто, как кажется.
— Ты прав. Но согласись, там у меня будет простор для маневра и возможность поиска.
— Безусловно, поэтому я поддерживаю твою идею.
— Вот только как все это обставить, чтобы американцы ничего не заподозрили?
— А нельзя ли попросить оформить тебе командировку на Луну через комитет?
