— Я считаю, что пока будем брать шурф, можно попытаться использовать наш миниспутник, оснастив его магнитной рамой. Все же данные, которыми мы располагаем, были сделаны с высоты нескольких километров, а сейчас мы сможем провести магнитную съемку с минимальной высоты, — заявил Курманен.
— Согласен. Чем быстрее мы наметим зону для взятия проб грунта, тем быстрее закончим. Если всем все ясно, приступаем.
Сампари вместе с Вильямсом стали собирать магнитную раму, чтобы установить её на спутник. Курманен тем временем ходил по местности с прибором, намечая, где произвести следующее бурение. Луни и Плахов остались временно без работы, и как бы невзначай отошли чуть поодаль от вездехода. Оставшись наедине, Луни произнесла:
— Я думаю, что ваши опасения несколько преувеличены.
— Я был бы рад, если ошибаюсь, но день только начался, посмотрим, что будет дальше.
— Заметьте, в каждом поступке, решающим фактором является сам человек, а не те обстоятельства, которые приводят его к тому или иному поступку.
— Это вы о чем?
— О том, что оправдывая свое поведение обстоятельствами, мы не должны забывать, что человек сильнее того, что толкает его на тот или иной поступок.
— Иногда поступки совершаются помимо нашей воли.
— Значит, такой человек либо слишком слаб, либо…
— Вот именно. Либо совершает поступки помимо своей воли. Поэтому поживем, увидим.
— Хорошо, — ответила Луни и, подойдя к Курманену, поинтересовалась, не нужна ли ему её помощь.
— Спасибо. Если вам не трудно, внесите вот эти данные, они могут понадобиться для сравнения с показаниями спутника, — и он передал ей компьютер, — я буду диктовать, а вы записывайте.
— Хорошо.
Спустя час спутник был запущен, а Вильямс повел вездеход к месту очередного бурения. Следом за ним направились все остальные. Ослепительный диск солнца ярко освещал всю местность, и если бы не фильтр на шлемах, вряд ли можно было бы работать.
— Представляете, госпожа Шульц, — произнес идущий рядом с ней, Сампари, — какая сейчас температура на поверхности?
— Чуть ниже двухсот пятидесяти по Фаренгейту.
— Вот именно. А мы с вами идем и даже не чувствуем этого. Вода давно закипела бы при такой температуре.
— Технические возможности наших скафандров позволяют выдержать гораздо больший интервал температур, нежели чем на Луне.
— Оно и понятно, технические возможности стали огромными, и тем не менее от всего невозможно защититься.
— Это вы относительно гибели Гроссмана?
— Да. Костюм выдерживает температуры, а спасовал перед острым камнем. Выходит, что не все во власти человека.
— Разумеется. Поэтому и существуют различные типы скафандров. Мы одеты в облегченные, которые удобны для различных наземных работ, хорошо держат температуру, но уязвимы от повреждений острыми предметами.
— Кстати, госпожа Шульц, а тело Гроссмана не испортится на таком солнцепеке? Может быть, следовало его обратно в вездеход положить?
— Я включила систему поддержания температуры внутри, так что…
— А то представляете, бац и превратится в мумию, — неожиданно выпалил Плахов.
— Во всяком случае, если систему выключить, то могут произойти необратимые изменения…
— И тогда экспертиза вряд ли сумеет установить достоверные причины смерти, — завершил фразу Курманен.
— А что, верно. Может нам и впрямь, лучше выключить систему жизнеобеспечения. Покойнику она в принципе не так уж и нужна? — снова встрял в разговор Плахов.
— Не понимаю, господа, к чему вы клоните?
— Как к чему. Шеф, посудите сами. По возвращении на базу расследования гибели Гроссмана все равно не избежать, а исследование трупа может навести на кое какие рассуждения.
— Какие например?
— Госпожа Шульц, вы ведь кажется биохимик? Может быть, подскажете нам, анализ трупа покажет время смерти или нет?
— Безусловно, с точностью плюс, минус три часа.
— Вот, о чем я и говорил.
Все остановились. Курманен посмотрел на оторопевшего Сампари, и произнес:
— Плахов прав. Сообщив в центр, что у нас все в порядке, мы сами поставили себя в положение, когда следует выбирать, либо придерживаться прежней гипотезы смерти, либо…
— Вот-вот, либо действовать так, чтобы наши показания совпали с экспертизой погибшего, — добавил Плахов.
— Черт возьми. Что же вы сразу не сказали об этом? — и он повернулся в сторону Луни.
— Меня никто не спрашивал.
— Спрашивал, не спрашивал. Мы все теперь, как говорится ногами увязли в этом дерьме, а стало быть, и думать надо сообща, как из него выбираться. Какие будут предложения?
— Если вы хотите скрыть истинное время смерти, необходимо отключить систему жизнеобеспечения внутри скафандра, но…
— Что но?
— Это может не дать ожидаемого эффекта.
— Почему?
— Если провести полный химический анализ, то можно определить время мумификации, и тогда не избежать вопросов.
— Выходит, мы в капкане. И какой выход из создавшегося положения?
— Не знаю, — решительно ответила Луни. Хотя вывод напрашивался сам собой. Впрочем, Курманен тут же ответил вместо неё:
— Раз нет выхода. Стало быть, и тело Гроссмана не стоит везти обратно.
— Хорошо сказано. И куда прикажете его деть? Может сказать, что его в скважину затянуло?
— Не знаю, может и в скважину, — сердито пробурчал Курманен. Вон, спросите об этом Вильямса. Он мастак придумывать всякие трюки, как отправлять людей на тот свет.
