Контракт на рабство. Рэй (слэш версия «Контракт на рабствою. Регина») - [62]

— А если Деймон не согласится? Что будет тогда?

— Наш договор потеряет свою силу, человек.

— Но ты обещала.

— Я сдержу слово. Ни один вампир или сидхе не найдет их. И ты не найдешь… Будешь ли ты умолять Деймона моим именем?

— Да, — твердо ответил Рэй. — Но… значит ли это, прекрасная госпожа, что принц Теменого Дола замешан в смерти пса?

Однако сидхе уже не было в кресле.

Зал взорвался аплодисментами, на сцене появился Борис. Вампир неподвижно стоял в круге света, ссутулившись и закрыв лицо ладонями. Его золотые волосы переливались и текли под лучами софитов, вся его поза выражала скорбь. Перед зрителями стоял раздавленный сломленный горем человек, но вот заиграла музыка и он начал двигаться… Это была история разочарования, смерти и возрождения. Он действительно был великим танцовщиком. В нем было столько страсти, что Рэй на несколько минут забыл обо всем. О томящемся в подвале Мэтью, о Лоренцо, о предупреждении Девы без Имени. На время танца все прекратило существовать — только музыка, сцена и неистовый танец белокурого вампира. Сейчас Рэй понимал Дика, ох, как он его понимал.

И тут в мозгу пронеслась мысль: пока все заворожено следят за танцем, можно незаметно проскользнуть в подвал. Вроде бы он помнит где лестница…

Рэй поежился. Взгляд в спину никуда не исчез, но кроме него он четко осознавал, что Лоренцо знает что он делает и куда направляется. Он чувствовал его гнев, но… не могу не идти. Слишком дорог был для него этот оборотень.

Рэй беспрепятственно прошел через зал, вошел в дверь с табличкой «Служебный вход» и, никого не встретив, спустился вниз по тускло освещенной лестнице. Неужели Лоренцо специально приказал его не останавливать? Почему-то эта мысль казалась Рэю абсолютно верной.

Дверь, отделяющая лестницу от подвала, с тихим шелестом захлопнулась, оставив Рэя в одиночестве. Вместе со звенящей тишиной пришел страх; он холодным потом стек по спине, но Рэй, совладав с собой, решительно двинулся по коридору. Пол под ногами уходил вниз, воздух становился суше и тяжелее, в нем явно ощущался запах гнили, крови и боли. Что за жуткое место.

В спину ударила волна ветра, словно подгоняя — иди вперед, мальчик.

«Ты хочешь это увидеть, мой неверный Лис?»

— Что ты с ним сделал, Лоренцо?

«То, что я делаю со строптивыми и непокорными вожаками. Он посмел бросить мне вызов — и был наказан. Но я хочу, чтобы ты это увидел, моя Тень».

— Я не твоя Тень, Лоренцо.

«Мне нравится, как звучит мое имя из твоих уст. Я жажду услышать, как ты будешь выстанывать его мне в губы, как выкрикивал имя Мэтью этой ночью».

Рэй покраснел. Эта сволочь все знает. Он был в его голове, чувствовал все, что чувствовал Рэй, и это было… это было гадко и возбуждающе одновременно. Боги, да что с ним происходит?

«Ты хотел его увидеть? Смотри».

С грохотом распахнулась тяжелая железная дверь, и Рэй от неожиданности отпрыгнул назад. Но плотный ветер не дал ему отступить далеко, с силой впихнув Рэя в камеру, из которой пахло зверем…

Небольшое сухое помещение, разделенное толстой стальной решеткой. А по ту сторону решетки находится… человек? Нет, зверь… Он стоял, согнувшись, спиной к Рэю и громко чавкал. Слишком большой для маленькой клетки. Вот он насторожил волчьи уши и медленно повернулся. Рэй попятился к двери, но уперся в чью-то грудь. Горячие руки легли на плечи, не позволяя отстраниться, сбежать.

— Смотри. Вот он, твой любовник.

Огромный человек-волк, покрытый жесткой черной шерстью, качнулся в их сторону на мощных ногах, при этом остатки штанов, явно маленьких для этого мускулистого тела, угрожающе затрещали. Непропорционально длинные руки, увенчанные страшными черными когтями, отбросили в сторону обгрызенную кость. Мэтью — или то, что от него осталось — оскалил окровавленную морду и с глухим рычанием бросился на решетку.

Рэй вздрогнул и сильнее прижался к Лоренцо.

— Наш маленький волк не любит клеток, — иронично прошептал в ухо вампир. — Они его пугают. До одури, до сумасшествия. Такой большой мальчик, а боится маленьких замкнутых пространств. Странно, правда?

Мэтью бился о прутья, и они гудели под ударами его крупного тела.

— Мэт, — тихо позвал Рэй, не рассчитывая на то, что оборотень его услышит. — Мэтью…

Зверь на мгновение остановился, в его желтых глазах проскользнуло узнавание, но оно тотчас сменилось звериной яростью.

— Это самая большая тайна нашего милого Мэтью, — ворковал в ухо Лоренцо, словно слова любви шептал, и от его голоса по телу скользили мягкие, легкие касания. — Тайна, которую он хранит ото всех. Он не просто оборотень, он ликантроп…

Ликантроп? О, боги…

— Он не контролирует себя в этом обличии. Не помнит, что творил, не помнит, как убивал. Зверь. Великолепное, идеальное оружие.

— Но зачем? Зачем ты заставил его стать таким?

Рэй не сомневался, что это Лоренцо запер разум Мэтью в этой дикой оболочке.

— Он посмел бросить мне вызов, — прозвучало жестко. — Он забыл, кто хозяин, а кто пес. Я не терплю предательства, Рэй.

— Это из-за меня? Из-за меня ты наказываешь его?

Сердце болезненно сжалось. Оборотень замер, обхватил мощными пальцами прутья решетки; казалось, он прислушивается к их разговору. Может быть, понимает? Рэй оторвался от Лоренцо и сделал маленький шажок к разделяющей комнату решетке.