Континентальный союз - [21]

Открыто, разумеется, против Косиора не выступил никто. В конце – концов, репрессии коснулись в основном армии, среди партийных начальников Тухачевский поддержки не имел практически никогда, да и военного переворота в ВКП(б) действительно боялись все – так что, повод для реальной атаки против Косиора просто не вырисовывался. Но недоверие к генеральному зародилось, и "под ковром", без вынесения наружу, к новому вождю отношение стало меняться с прежнего положительно-нейтрального на насторожено-негативное.

* * *

За рубежом реакция оказалась сходной. Литвинов, конечно, на следующий день после пленума снявшего Тухачевского с должности, через французского посла в Москве передал сообщение Петэну о неизменности позиций в отношениях с Францией. Однако французы обеспокоились, их политика строилась в том числе на личных связях с Тухачевским, и его арест и связанные с ним изменения в руководстве страны они расценили как фактический переворот и новую замену близкого к правым "военного диктатора" левыми, коммунистами. Это выглядело ударом по просоветской политике Петэна-Лаваля, и в отношениях с СССР наступил период охлаждения.

Чтобы снять напряженность, Литвинов предложил провести встречу на уровне министров иностранных дел или премьер-министров, однако французы решили отложить переговоры до выборов во Франции и проведения съезда в Москве (который они рассматривали как некую аналогию парламента и парламентских выборов). Для формального и публичного подкрепления советско-французской дружбы, требующегося, тем не менее, обеим сторонам, в СССР с официальной военной делегацией в середине сентября был направлен де Голль.

Остальные страны, исчезновение Тухачевского с орбиты советской политики, скорее успокоило. Считалось, что Косиор в отличие от опального маршала не является сторонником активного вмешательства в международные дела, и ему понадобится определенное время на укрепление положения внутри страны. Поэтому, на события в мире события во Франции и СССР, повлияли мало.

ГЛАВА II Пересмотр решения

1. Вновь открывшиеся обстоятельства

До съезда, на котором ожидалось закрепление победы Косиора оставалось три месяца. Заинтересованные лица ждали и готовились, в высших эшелонах власти шла не выходящая пока наружу, подковерная возня. Заключались союзы, складывались группы. Но участвовали в этой подготовке не все.

Мануильский, Калинин и Жданов выехали в отпуск, на Кавказ.

Оттертые от верхов, Калинин и Жданов от грядущего съезда ничего хорошего не ожидали. Они понимали, что в новый состав Политбюро не войдут, а чуть позже, скорее всего, потеряют и нынешние посты. Косиору они были не нужны, а возможностей для борьбы с ним не имели.

Калинин отнесся он к случившемуся спокойно, не видя за собой "грехов" перед косиоровцами, он рассчитывал, как старый большевик и ветеран партии уйти на какой-нибудь незначительный, но почетный пост – директором музея или института посвященного революции, например. Далеко от вершин, зато безмятежно. Поэтому отправился мирно в отпуск, и с ехавшим тем же поездом Ждановым общаться не хотел. Лично к нему бывший "Всесоюзный староста" относился хорошо, но попасть за разговор с ним под "кампанию по борьбе с "ждановцами", чего умудренный жизнью Калинин после съезда не исключал, не хотелось. Возраст не тот.

* * *

У Жданова положение складывалось хуже. Всего несколько месяцев назад один из четырех секретарей ЦК и руководитель Ленинграда, замеченный Молотовым и выдвинутый Сталиным, он давно подчинялся только самому генеральному секретарю. И в кланы не входил, зато понемногу создавал свой, ленинградский. Из людей, перетянутых из Горького, которым он руководил до этого, унаследованных от убитого Кирова или выращенных на месте. Но все это было лишь началом пути. Пока же Андрей Андреевич держался на верху только за счет вхождения в сталинскую "обойму". Им выдвигаемый и поддерживаемый, без вождя он оказался никому не нужным. Подвигами в Гражданскую войну он похвастаться не мог, дореволюционных заслуг не имел, и громким именем не обладал. Вес в партии ему придавало только положение проводника идей Сталина, чего против Косиора явно не хватало, а прибиваться к "украинцам" оказалось поздно, там своих кандидатов на ЦК и Ленинград хватало. В отпуске он планировал спокойно обдумать ситуацию и принять решение. Да и сидеть в Ленинграде, ждать съезда, было досадно, "подвешенное" состояние видели и подчиненные, и сторонники и враги. Отвечать на вопросы: "а что будет дальше?" не хотелось. Да и нечего отвечать, потому как, быть могло всякое. От перевода секретарем обкома в Сибирь или на тот же Кавказ, до ареста по обвинению в принадлежности к заговору Ежова-Кагановича. Шансов на успешную борьбу с Косиором не было, Жданов трезво оценивал свой уровень.

"Какого черта этому Ежову не сиделось? — подумал он. Секретарь ЦК, нарком. Но ведь несравнимая со Сталиным, да хоть и Косиором тем же, фигура. Вообще не понятно, на что они с Лазарем рассчитывали. Может, за ними действительно Троцкий стоял? Того как раз за несколько дней до заварушки грохнули. Потому может, и сорвалось у них".