Континентальный союз - [20]

Защищать проигравших никто не стал. Продемонстрировав объяснимое единодушие, пленум принял решение об исключении из состава ЦК Тухачевского и Блюхера, снятии их со всех постов, немедленном аресте заговорщиков и предании их суду. Арестовали маршалов на выходе, чекисты подготовились. Войска Московского военного округа, были приведены в боевую готовность, но как выяснилось зря. Армия защищать Тухачевского не собиралась.

По обвинению в принадлежности к "бонапартистскому заговору Тухачевского" арестованы сам председатель СНК Тухачевский, Белов, Блюхер, и около двух десятков высших командиров из их окружения. "Бонапартистов" судили 2 сентября, приговорили к высшей мере и расстреляли вечером того же дня.

* * *

В армии на этот раз провели серьезные перестановки. Косиор знал Якира давно, и способности его оценивал здраво. Доверял он ему полностью, но осознавал, что стратегом тот не является. И в случае серьезной войны на главкома не потянет. Нет, с должности он снимать старого соратника не собирался, но вот дать ему в помощь "военспеца" – это было логичное, опробованное историей решение. В Красной армии еще с гражданской войны привыкли к наличию рядом с "пролетарским героем – командиром" незаметного начальника штаба, с основательными военными знаниями. И Косиор продавил назначение начальником Генштаба Шапошникова. Последний был грамотнейшим штабистом но совершенно аполитичным человеком, не принадлежавшим ни к одному из армейских кланов. Типичный "военспец", прекрасно подходящий к этой должности.

Его заместителями, разумеется, стали люди Якира – Федько и Василенко. Руководить Военной Академией поставили видного теоретика Свечина.

Начальником ключевого Управления начсостава вместо Фельдмана Гамарник предложил Урицкого, недавно ставшего начальником Разведуправления. Военную разведку вместо него возглавил вызволенный из сталинской опалы Уншлихт, в прошлом заместитель председателя ВЧК, заместитель председателя Реввоенсовета, в 1935 году задвинутый к Калинину в ЦИК. Сменилось и командование большинства военных округов. На Дальнем Востоке, для объединения и направления действий ОКДВА и Забайкальского округа создан Особый Дальневосточный фронт (ОДВФ) под командованием Уборевича. С целью отблагодарить Уборевича за поддержку и, одновременно, улучшить контроль в поддерживавшем Тухачевского округе. Кроме того, назначение Уборевича командующим наиболее крупного войскового объединения страны давало возможность рассчитывать на его содействие в дальнейшем.

Председателем СНК вместо Тухачевского, как и предполагалось всеми знающими людьми, назначили Чубаря, на его место, первым секретарем ЦК Украины – Зеленского.

* * *

В целом, пленум и перестановки в руководстве сыграли двойственную роль. С одной стороны, борьба с "бонапартистскими устремлениями" военных, безусловно, сплотили основную массу руководства партии, часть руководства армии и промышленности. В этом плане, Косиор получил весомую поддержку и набрал авторитет как партийно-государственный лидер. Однако, с другой стороны, перестановки в армии и расстановка на ведущие посты людей Якира-Гамарника, породили недовольство других армейских групп, в первую очередь, маршала Буденного и переведенного командовать Среднеазиатским округом командарма 2-го ранга Седякина, в прошлом штабс-капитана царской армии, прошедшего мировую и гражданскую войны, до этого бывшего начальником Управления ПВО. Не удалось привязать к действующему руководству и Уборевича. Возглавив Особый Дальневосточный фронт, он в ходе проведения мероприятий направленных на повышение боеспособности и мобильности войск столкнулся с противодействием местного партийного руководства, получив при этом поддержку уполномоченного СНК по Дальнему Востоку, обиженного Косиором Калинина. А вот поддержки Якира он не получил – секретари Дальнего Востока были друзьями брата Косиора.

Второй из оставшихся в СССР маршал, Егоров, назначенный в благодарность за поддержку вторым замнаркома обороны, теперь наоборот поддерживал Якира.

Расправа над бывшим соучастником заговора насторожила участника антисталинского заговора Мануильского, который, не будучи членом "украинской" группы и не курировавший серьезных вопросов в партии или государстве (как Агранов или Литвинов) начал опасаться опалы.

Вообще, репрессии проигравших схватку за власть – а именно так оценивались события в среде советского "широкого руководства", закончившиеся смертными приговорами, вызвали в верхах опасения в отношении Косиора. Выражать недовольство по поводу расстрелов "своих", представителей узкого слоя высшей элиты, осмеливались даже имевшему куда более весомый авторитет и гораздо крепче и дольше державшему власть Сталину, как это было лишь год назад, когда добившись расстрела группы Зиновьева-Каменева, вождь не смог продавить единогласную поддержку даже ареста Бухарина и его сторонников. Казни же конкурентов свежеиспеченным генсеком, еще недавно одним из многих, до сих пор считавших его ничуть не выше себя, представлялись чересчур обостряющими ситуацию. Косиору не ставили в вину майские расстрелы объявленных заговорщиками и убийцами Сталина "троцкистов Ежова-Кагановича", о том, что то дело сфальсифицировано, знали немногие, официальная косиоровская версия пока всерьез не ставилась под сомнения, и не вовлеченные в реальный переворот партийцы готовы были согласиться, что убийством Сталина, Молотова и Ворошилова, заявленные мятежники "начали первые" и пулю вполне заслужили. Но с Тухачевским дело обстояло иначе.