Контакты с утопленником - [48]

Я отвела его подальше от спящего ребенка и шепотом попросила:

— Вал, расскажи мне ее и ты! — Я увидела, что он не понимает, и добавила: — Историю Халдемана!

— Чтооо? Ты хочешь услышать ее снова?

— Тише! Да, хочу. Я потом тебе объясню почему. Так что, начинай.

— Ну ладно, когда-то у него исчезла сестренка, ей было семь лет. Дензел ее очень любил. Она была красивая, жизнерадостная, всеобщая любимица, после смерти родителей у него не было более близкого существа. И когда она исчезла, он чуть не обезумел от горя. А в конце концов, к несчастью, случилось так, что именно он ее нашел… и не может быть, чтобы он тебе не описал, как она выглядела… тогда.

— Да, да! Но ведь это не правда? Я имею в виду не то, как она выглядела, а некоторые предшествовавшие этому обстоятельства.

— Какие обстоятельства? Он что-то другое тебе рассказывал?

— Нет, то же самое. Вопрос в том, Вал, что он мне не рассказал. В том смысле, ты… и остальные, вы уверены, что он не лжет вам?

— Да, уверены, Эми. Совершенно уверены. Зачем ему лгать нам? К тому же все слишком ужасно, чтобы он это сочинил.

Правда, однако, гораздо более ужасна, подумала я, но решила промолчать. Не хотела выдавать этого типа с нечистой совестью, но не из чувства сострадания, конечно, а потому… Я уже предчувствовала, хотя и смутно, что вместе с ним как-то в чем-то выдам и себя.

Как я и надеялась, Валентин счел мое молчание выражением согласия, тема была закрыта. Я настояла, чтобы Дони на эту ночь остался в моей комнате, обещав, что при малейшем «непорядке» я сразу его позову, и мне довольно быстро удалось уговорить его уйти. Но едва он ушел, как мне стало еще хуже.

Я медленно подошла к Дони. Сняла с его шеи старый, треснувший посередине детский бинокль — в суматохе мы не догадались это сделать — с одной стороны ремешок отпечатался у ребенка на коже. Я осторожно, чтобы не разбудить, сняла с мальчика смешной матросский костюмчик, поправила подушку, посмотрела на него какое-то время: короткие волосы торчали, «еле-еле мне удалось его постричь, он вырывался, как дикий», курносый нос, усыпанный веснушками, на руках и на ногах царапины. «Он самый озорной, дорогая Рона…» Мальчишка. Из сиротского дома. Я укрыла его получше, пощупала еще раз пульс, теплый ли лоб. Сейчас с ним все было в абсолютном порядке.

Взяла стул и подперла его спинкой ручку двери. «Замок у вас испорчен, поэтому нет ключа», — сказал Арнольд. И наверное, обманул меня. Я умылась холодной водой, почистила зубы, надела ночную рубашку.

— Завтра, завтра в двенадцать тридцать две, — пробормотала я, но просто так, машинально. Я уже знала, что никуда не уеду.

Я погасила ночник и свернулась на краю постели, рядом со спящим ребенком.

Глава четвертая

— Помогите! Помогите, помогите! — Арнольд кричал, барабанил в дверь. — Скорее, выходите!

Я услышала, как он побежал по коридору, забарабанил уже в соседнюю дверь:

— Помогите! Скорее, господин Халдеман! — И снова побежал… Помогите, помогите… — Крики его постепенно затихли где-то, видимо, на лестнице.

Дони, конечно, проснулся, он лежал неподвижно, впившись руками в одеяло, с широко открытыми глазами и испуганным выражением лица.

— Успокойся, миленький… все в порядке, — прошептала я весьма неубедительно, дрожащим голосом.

Посмотрела на часы — было всего шесть. Вытащила из чемодана джинсы и мятую кофточку, натянула их на себя за ширмой, плеснула водой на лицо и бросилась к двери — делать нечего, надо выяснить, что случилось. Но все же…

— Дони, как только я выйду, поставь стул так, как он стоял. Видишь спинкой к двери точно под ручкой?

— Хорошо.

— Откроешь только мне. А так молчи, словно дверь заперта и тебя здесь нет. Понял?

— Да.

Я осторожно приоткрыла дверь и выглянула в коридор. Как раз вовремя, чтобы увидеть, как Халдеман тоже выглядывает из своей комнаты, тараща глаза от недоумения и страха. Он подождал, когда я подойду к нему, и, не произнеся ни слова, — нам просто не о чем было говорить в этой ситуации — мы пошли дальше к лестнице, не так торопливо, как, пожалуй, следовало бы. Валентин и Арнольд уже спускались вниз.

— Я чуть свет отправился на рыбалку, знаешь, в это время рыба особенно хорошо клюет, — объяснял очень громко Арнольд, — и случайно… увидел его! Внизу, под скалой! Он там, там еще…

— Кто? — крикнул ему в ухо Валентин. — Кто?

— Не знаю, я увидел его издалека… Но он не труп. Он шевелился!

— Мужчина или женщина? Мужчина или жен-щи-на?

— Да, может быть.

— О, черт! — Валентин отказался от попыток что-то выяснить у глухого и пронесся мимо нас с Халдеманом, свернул по коридору туда, где были комнаты Тины и Клифа. — Клиф, Клиф! Проснись, эй, Клиф…

Он повернулся к нам:

— Его нет в комнате!

— Ты думаешь, он… — Я не закончила свой вопрос. — А Тина? Она что, еще не вернулась?

— Не знаю.

— Оставьте хоть ее в покое, — пробормотал Халдеман. — Она всегда очень крепко спит.

Госпожа Ридли и Юла тоже спускались с лестницы, обе в халатах, волосы их были прикрыты чепчиками.

— Пойду позову Алекса, — бросил Валентин.

Я двинулась за ним, но «звать» нам его не пришлось — Алекс уже был на улице. Аккуратно причесанный, одетый в легкий спортивный костюм. Только что побрившийся! Во сколько же он лег? Или он вообще не ложился?