Контакт - [20]

Но слова астронома прерываются восхищенно-удивленным возгласом Лежавы, оставшегося на вахте в командном отсеке:

— Смотрите! Смотрите!

— По местам! — кричит Седов.

— Что у вас там? — с тревогой спрашивает динамик голосом Зуева. — «Гагарин»? Я двадцатый, доложите обстановку.

— Я четвертый. Все видно, все видно как на ладони, — говорит Лежава срывающимся от волнения голосом.

А в иллюминаторе происходят воистину волшебные превращения. То, что недавно было лишь расплывчатым, темным пятном, прямо на глазах начинает высвечиваться словно изнутри. Странное, серебристо-зеленоватое тело, висящее в космосе, меньше всего напоминает космический корабль. Это скорее увеличенная до невероятных размеров инфузория, гигантская модель микроорганизма, медленно, плавно пульсирующая, словно капля какой-то нерастворимой в пустоте жидкости. Эти движения — неправильные, не предсказуемые логикой предыдущего наблюдения, — не содержали в себе ничего тревожного, опасного и в то же время властно приковывали к себе взгляд, так что невозможно было оторваться от этой невероятной, едва ли даже во сне доступной космической фантасмагории.

15 ноября, суббота. Земля — Космос

Зуев за большим круглым столом в кабинете Центра управления:

— …и как итог, за прошедшие две недели мы имеем лишь весьма натянутое, более чем спорное уравнение энергетического равновесия. Мы не знаем по-прежнему, что это такое: обитаемый корабль или автомат. А мистер Уилкинс, — он кивнул высокому седому человеку за столом, — сегодня справедливо заметил, что это может быть вовсе не пристанище разумных существ, а одно разумное существо, само по себе живущее в космосе и путешествующее без всякой аппаратуры. Сколь это ни фантастично, но и такое может быть тоже. А почему нет?

— А почему да, Илья Ильич? — тихо говорит другой ученый, сидящий против Зуева. — Зачем нам все эти домыслы из фантастических романов? Нам нужны только факты, а не «мыслящие сверхамебы»…

Один из ученых говорит лениво, срезая острым ножичком кончик сигары:

— Давайте честно скажем друг другу: мы все представляли себе несколько иначе. Мы говорили о контакте, а прошло уже 14 дней, и никакого контакта нет…

— Это мы знаем, — перебивает Зуев человека с сигарой. — У вас есть позитивные предложения?

— У меня даже негативных нет, — лениво говорит тот.

Затененный командный отсек «Гагарина». У пульта в кресле один вахтенный — Седов. Маленькие огни пульта чуть высвечивают его лицо. Сначала кажется, что он спит. Но это не так. Он думает.

— Саша… — Из сумерек люка выплывает Редфорд. — Это я…

— А, Ален, садись. — Седов встрепенулся. — Ты что не спишь?

— Я всегда плохо сплю в космосе.

Помолчали.

— Саша, мы все об этом думаем, но опять чего-то ждем, как тогда ждали в подводном доме. Я тоже военный человек и уважаю приказ, но ты же понимаешь, что надо действовать.

— Земля пока молчит, — говорит Седов.

— Что значит — молчит? — раздраженно говорит Редфорд. — Запроси еще раз!

— Зуев не тот человек, которого можно взять кавалерийским наскоком, ты знаешь это не хуже меня, — говорит Седов.

— Что он сказал? — спрашивает Редфорд.

— Он сказал по стандарту: «Гагарин» должен быть на связи и ждать распоряжений». Но, правда, сказал это не стандартным тоном.

— Самое глупое, что может сделать Зуев, — это советоваться с Кэтуэем, — проворчал Редфорд. — Я уверен, когда Кэтуэя рожала мама, он все равно сумел каким-то образом согласовать с конгрессом свое появление на свет…

Кабинет в Центре управления. Круглый стол ученых.

— Кэтуэй предлагает ждать, но я не понимаю, чего мы будем ждать, — горячо говорит Зуев.

— Но ведь ничто и не мешает нам ждать, — говорит человек с сигарой.

— Против этого трудно возражать. — Зуев пожимает плечами. — С другой стороны, ждать мы могли и на Земле. И экспедицию мы отправили не для того, чтобы ждать, а для того, чтобы разобраться, чтобы узнать и понять.

— И мы очень многое узнали, — говорит человек с сигарой. — Контакта нет; это тоже результат. В науке отрицательный результат — тоже результат…

— И опять мне трудно возразить, — все более раздражаясь, говорит Зуев. — Но я хочу спросить: что мне отвечать космонавтам? Единственное предложение, предполагающее действие, пока что исходит от них. Они ждут нашего разрешения уже третьи сутки.

— А кто возьмет на себя ответственность дать им такое разрешение? — спрашивает ехидно старичок в «академической» черной ермолке.

Пауза. И никто не смотрит друг на друга.

— Я, — негромко говорит Зуев. — Я возьму. Я имею на это полномочия моего правительства.

Все повернулись к нему.

— Это большой риск, Илья Ильич, — говорит старичок.

— Кто не рискует, тот не выигрывает, — это человек с сигарой.

Зуев резко оборачивается на последнюю фразу.

— Я не игрок, — говорит он раздельно и строго.

Шлюзовая камера «Гагарина». Редфорд и Лежава уже в скафандрах. Седов, Раздолин и Леннон вокруг них, что-то поправляют, помогают надевать ранцевые ракетные двигатели, обминают скафандры — ведут себя, как родители, отправляющие в школу первоклассника первого сентября.

— Ты подходишь и говоришь на чистом английском языке, — паясничая, говорит Раздолин Редфорду: — Прошу ко мне, в Техас…