Контакт - [18]

— Когуэлл, — подсказывает Леннон.

— Да, да, Когуэлл. Ведь он же доказал, что никакой модуляции ни по частотам, ни по мощности нет. Представь толстую книгу без единой буквы — чистые листы. Вот это и будет сборник их рассказов.

— А я убежден, что в этой монотонности закодировано что-то, — не соглашается Лежава. — Иначе надо признать…

Биолога перебивает голос Стейнберга из динамика внутренней связи:

— Командир! Я третий. Получается, что мы стоим, а в то же время мы вроде летим… Ничего не понимаю…

Люди в кают-компании замолкли. Седов нажимает одну из кнопок на столе и говорит:

— Я первый. То есть как стоим? Как мы сможем стоять?!

— Ну, получается, что мы не летим вперед, — говорит Стейнберг нерешительно.

— А куда же мы летим? — спрашивает Редфорд.

— Куда-то летим, но не навстречу ему, — недоумевает Стейнберг.

— Погоди, сейчас разберемся…

Они дружно и быстро ныряют в широкий люк, ведущий в командный отсек.

— Мы летели навстречу излучателю, и он был нашим главным пеленгом. Чем мы ближе, тем он слышней — это понятно, — объясняет Стейнберг, когда все космонавты собрались перед пультом. — Вот смещение по частотам за счет нашего движения.

— Эффект Допплера, — говорит Седов.

— Он самый, — продолжает Джон. — Уровень рос. — Он нажимает кнопку, и на одном из маленьких экранов появляется яркая зеленая линия, медленно и ровно текущая в гору. — Вот что было. Потом получилось вот что… — Стейнберг нажал еще одну кнопку, и линия прекратила свой подъем, некоторое время шла ровно, а потом начала медленно и полого ползти вниз. — Получается, что мы вот тут остановились, — Джон ткнул пальцем в график, — а потом полетели куда-то в сторону от излучателя.

— Что показывает земной лазерный пеленг? — быстро спросил Редфорд.

— Что мы уходим от Земли точно по штатной программе. — Стейнберг кивнул на другой экран.

— Все понятно, — вдруг говорит Леннон, всплывая над спинками кресел. — Ответ единственный, но я отказываюсь в это верить! Ребята, неужели это правда?!

Зал центра управления полетами ИКИАНа. На большом, во всю стену экране горит схема; Земля, Луна, пульсирующая красная звездочка излучателя и белый кружочек, медленно ползущий навстречу к нему, — «Гагарин». Прыгают цифры на световых табло: «Полетное время», «Время Москвы», «Время Хьюстона», «Мировое время».

За рядами пультов — сменные дежурные. У пульта с табличкой «Технический руководитель полета» — Илья Ильич Зуев. Он повесил пиджак на спинку кресла, рукава белой рубашки закатаны по локоть, пуговка на шее расстегнута, и узел галстука приспущен. Вид у Зуева усталый, глаза покраснели, видно, что он уже много часов провел за этим пультом. Илья Ильич задумчиво отхлебывает черный кофе из маленькой чашечки, стоящей прямо на пульте. В зале атмосфера сонная, все идет по плану, и, как это всегда случается, если все идет нормально, напряжение первых часов полета «Гагарина» сменилось некоторой апатией. Поэтому неожиданный громкий и молодой голос звучит особенно резко:

— Внимание двадцатому, двадцать шестому и тридцать первому! Я сто седьмой. Обсерватория в Голдстоне докладывает: с 17:25:43 по мировому времени началось падение мощности сигнала излучателя со скоростью 183,3 киловатта в минуту. Падение стабильно продолжается уже четвертую минуту.

Зуев буквально подпрыгнул:

— Внимание сто седьмому! Запросите Голдстон: наблюдается ли смещение координат излучателя?

— Принято.

— Ну, дела! — выдохнул Зуев. — Неужели улетают?! Именно сейчас! Черт возьми! Но с какой же скоростью надо лететь, чтобы в минуту терять 183 киловатта? Это же уму непостижимо! Стояли, стояли и вдруг рванули!

— Я сто седьмой. Координаты излучателя не изменились. Данные Голдстона подтвердили Паломар и обсерватория в Каракасе.

— Принято, — радостно сказал Зуев. — Спасибо, сто седьмой! Внимание сороковому! При программной скорости «Гагарина» и постоянном падении мощности излучателя какой будет мощность в момент подхода? Жду.

Зуев тронул клавишу на пульте и сказал негромки по-английски в маленький микрофон:

— Кэтуэй! Это я! Как тебе нравится?! Они замолкают! Ты представляешь?

— Надо сообщить ребятам, — отвечает с маленького экрана на пульте Зуева Кэтуэй.

— Уверен, что они уже заметили это!

— Успокой их.

— Сейчас, только получу прогноз.

— Внимание двадцатому! Я сороковой При заданных условиях и расчетной скорости «Гагарина» на расстоянии ста метров от излучателя мощность будет равна нулю.

Зуев снова подпрыгнул:

— Они таким образом дают нам режим причаливания! Черт побери, ну, дела!!!

Все в зале пришло в какое-то озабоченно-радостное движение. Уже и тени прошлой апатии здесь нет. Сообщение о том, что излучатель, так неизменно и бесстрастно работавший все эти сумасшедшие недели, замолкает, всколыхнуло всех.

— Внимание на циркуляре! Внимание всем службам! «Гагарин», я двадцатый! Внимание, «Гагарин»!

— Двадцатый, я «Гагарин», слушаем вас, — раздается голос Седова.

— Началось падение мощности излучателя. С 17:25:43, повторяю: с 17:25:43 мощность падает на 183,3 киловатта в минуту. По нашим расчетам, когда вы подлетите к нему, он должен замолчать совсем. Как поняли меня?

— Все поняли. Мы это раньше поняли, У нас шестой отличился, все сразу усек.