Контакт - [11]

Звонок раздался в комнате. Студент услышал его сквозь сон и попытался проснуться. Но его душило наваждение непроницаемой тьмы, которую он хотел прогнать, зажигая свет, однако выяснилось, что выключатели не работают. Студент явственно ощущал приближение чего-то ужасного, присутствие в темной комнате какого-то существа, которое стояло над ним и с точностью метронома отсчитывало цифры: раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь…

Он вскрикнул и проснулся, весь в холодном поту, но страх не покинул его, а, наоборот, усилился, потому что действительно звонил телефон. В темноте, не соображая, что делает, он бросился к столу, ощупью нашел телефонную трубку и поднял ее, но трубка была полна неживого молчания, как и полагается не включенному в сеть телефону. Студент нашел выключатель. Свет загорелся. Студент стоял босой посредине комнаты с трубкой неработающего телефона в руке. Медленно и трудно он приходил в себя после только что пережитого кошмара.

Потом он положил трубку на место и сел на стул. Ну конечно же звонок он слышал во сне, но ведь, когда он проснулся и потянулся к телефону — то есть уже наяву, — звонок продолжал звучать. Конечно, ему показалось. Естественно, никакого звонка не было, ведь не может же звонить телефон, с отрезанным шнуром. Это все переутомление, напряжение и волнения последнего месяца. Спать, спать, спать. Уже успокоившись, он протянул руку к выключателю, но, прежде чем щелкнуть им, повинуясь какой-то неодолимой властной силе, повернулся и еще раз посмотрел на фотографии. Сомнений быть не могло — на них были совершенно другие люди… И молодой человек, тот, который был… в рубашке. Теперь это был не он… вернее, он… но другой… тот, который висел у старухи… с галстуком… в костюме с широкими бортами… усатый… Плохо соображая от ужаса, студент подошел вплотную к фотографии и впился глазами в лицо этого человека. Нельзя же сойти с ума, если я все так ясно себе представляю? Или они уже добились своего, мой рассудок помутился, но можно ли так ясно и четко фиксировать помутнение собственного рассудка, если он действительно мутится?!»

Студент смотрел в лицо человека на фотографии с расстояния в два шага и явственно увидел, как на щеках у того начала проступать и расти щетина…

Студент потерял сознание. Комната погрузилась во мрак. Неизвестно, сколько времени прошло, прежде чем он пришел в себя и попытался определить свое состояние — сон или явь, продолжающийся обморок или окончательное безумие? Он попробовал сосредоточиться. Вспомнил, что в глазах потемнело, следовательно, он упал в обморок, когда ему показалось, что на фотографии что-то меняется, разумеется, ему это только показалось. Итак, он упал на пол и сейчас лежит на том самом месте, где упал, то есть перед фотографиями. В комнате почему-то темно. Что же, очевидно, где-то произошло замыкание и свет погас. А перед этим он видел кошмарный сон. Может, сон все еще продолжается? Да нет, он сейчас не спит. Он может точно определить свое состояние. Итак, под влиянием кошмарного сна, ему что-то показалось, и он смалодушничал, потерял сознание, но теперь он в своем уме, лежит на полу в своей комнате, в квартире, которую он накануне снял. Надо взять себя в руки, встать и зажечь свет.

Но почему у него ощущение чьего-то присутствия в этой темной комнате? И какие-то голоса. Причем они где-то совсем близко. Даже не за стеной, а совсем рядом, как бы за неплотно прикрытой дверью. Кто-то тихо стонет. Наложение, сгущение голосов — кто-то шепчет, спорит шепотом. Откуда эти голоса? Ведь слева нет никаких соседей, там только дверь на несуществующий балкон. Неужели он опять потерял ориентировку, не разбирает, где левая, где правая сторона? Студент медленно повернул голову по направлению к доносящимся голосам и в непроницаемом мраке своей комнаты увидел узкую полоску света из-под заколоченной двери. Свет был каким-то уютным, комнатным, будто не пустое пространство неба было за дверью. Студент подполз к ней и услышал голоса, приглушенные, мужской и женский, причем, два раза ему почудилось, что назвали его имя, потом тихий смех и какой-то сдавленный стон, и чья-то явное сдерживаемая ярость. Кто-то монотонно продолжал считать: раз, два, три, четыре, пять, шесть… Потом кто-то постучал в дверь, именно в эту дверь, с той стороны, то есть с той, где, кроме двух торчащих балок балкона, кроме зияющей бездны двадцатиэтажной высоты, ничего не было. Стук раздался всего два раза, и очень тихо, и больше не повторился. А голоса продолжали звучать…

Студент решился; он встал, включил свет в комнате (когда он успел его выключить?), подошел к заколоченной двери и сильным движением оторвал одну, затем другую доску. Потом он дернул дверь, но она открылась легко и мягко. За ней был коридор — точно такая же передняя, как и в его, студента, квартире. Это даже не удивило его. Он шагнул в этот коридор, полуосвещенный падающим из открытой двери комнаты светом, видимо, торшера или настольной лампы. Из комнаты доносилась тихая музыка. Радио, наверно. Студент подошел к дверям, заглянул. Комната была почти такой, как и его, но обставлена несколько иначе. Свет падал от настольной лампы под зеленым абажуром. Она освещала стол, за которым спиной к двери сидел человек точно в таком же синем джинсовом костюме, какой был и на студенте. Фигура, рост, каштановые волосы — все было точно как у студента. «Вот теперь я окончательно сошел с ума, — подумал он, — мне видится мой двойник».