Конституционные идеи Андрея Сахарова - [8]

* * *

За полночь с 21 на 22 ноября 1989 года, без четверти час, меня поднял с постели звонок Андрея Дмитриевича. Надо сказать, что впервые А. Д. позвонил так поздно. И — как всегда без пустых вводных, «вежливых» фраз, сразу начал так: «Здравствуйте! Как вы оцениваете положение в Межрегиональной группе? Состояние страны перед Съездом? Вообще — что сейчас, по-вашему, происходит?» Голос очень свежий, быстрый, пожалуй, даже непривычно приподнятый.

Я опешил. Как, очевидно, и каждый бы на моем месте, застигнутый посреди ночи такими вопросами… Сон мгновенно слетел. Проговорил в ответ несколько минут. Тогда Сахаров сказал: «Я подготовил проект Конституции. Не могли бы вы познакомиться с ним и сделать свои замечания?» Значит, это и была настоящая причина ночного звонка!— «Разумеется, Андрей Дмитриевич. Но насколько срочно? У меня командировка через три дня и еще не готов доклад». Он твердо: «Завтра утром пришлю вам текст с шофером. А встретимся послезавтра». Стало ясно, что Сахаров придавал особую важность скорейшему завершению работы над проектом. Поэтому вышеприведенный разговор кажется заслуживающим упоминания.

Полученный мною на следующее утро текст (на 11 страницах машинописи, 45 статей) был — абсолютно слово в слово! — тем самым, который 22 декабря появится в журнале «Новое время» (№ 52, с. 26—28), набранный посмертно с рукописи. Итак, перепечатав этот начальный текст (назову его вариантом «А»), Сахаров стал знакомить с ним, по-видимому, некий круг лиц и вносить поправки, дорабатывать. 23 ноября мне довелось, явившись к Андрею Дмитриевичу домой ровно к 15.00, пробыть у него до 19.30. Подавляющая часть этой беседы наедине была отдана разбору проекта Конституции.

Припоминаю только два отвлечения в сторону. В одном случае А. Д. с большой живостью заговорил о том, что, собственно, означает понятие «эксплуатации» в «Капитале» Маркса в связи с прибавочной стоимостью и насколько возрастает рациональный смысл этого понятия, если таковой вообще имеется, применительно к советскому государственному экономическому производству. В другом случае я попросил разъяснить, каким образом и при каких условиях — с организационно-технической точки зрения — можно уничтожить находящиеся в полете межконтинентальные ракеты по сигналу с пульта управления. (Между прочим, редакция фразы «Главнокомандующий имеет право отменить ядерную атаку, предпринятую по ошибке» явно содержит оговорку: надо бы: «Главнокомандующий обязан отменить» и т. д.; А. Д. Сахаров с этим согласился, но прежняя формулировка все-таки сохранилась и в последнем варианте, конечно, по недосмотру.)

Андрей Дмитриевич, лежа на тахте в своей любимой позе, на боку, подперев голову левой рукой, правой делал пометки. Кое-что — главным образом, по части сугубо редакционных уточнений — тут же менял без колебаний и комментариев. Некоторые предложения отклонял столь же определенно, но обычно не вступая в спор, обдумывая про себя и явно не соглашаясь (ниже укажу несколько таких моментов, весьма интересных). Наконец, некоторые темы, не нашедшие, с точки зрения А. Д., достаточно убедительного и ясного решения, повисали в воздухе, откладывались для дальнейшего обдумывания. Таких трудных тем оставалось, пожалуй, немало.

В единственной прижизненной и, следовательно, авторизованной публикации проекта («Комсомольская правда», орган ЦК комсомола Литвы, Вильнюс, 12 декабря 1989 года) присутствуют все поправки, внесенные А. Д. Сахаровым 23 ноября. Хорошо помню мотивы и соображения, лежавшие в основе новых формулировок. В существе проекта эти поправки, впрочем, ничего не затрагивали. Назову этот текст, которому суждено было стать последним и наиболее аутентичным, вариантом «Б».

За час до смерти Сахаров попросил Елену Георгиевну вписать две поправки, однако именно в вариант «А», который, следовательно, по-прежнему был в работе, под рукой. Одну из этих поправок Елена Георгиевна запомнила: выбросить из ст. 36 фразу «Президиум Съезда обладает правом помилования». Между прочим, об этой фразе упоминалось также в беседе 23 ноября. И в варианте «Б» ее уже нет! Мне неизвестно, существовала ли беловая машинопись «Б» или А. Д. просто передал в Прибалтику с В. Пальмом вариант «А» со вставками. Продолжая возвращаться мысленно к своему проекту даже в горячке заседаний Съезда, работая по памяти, урывками, Андрей Дмитриевич, очевидно, использовал ту машинопись, которая оказывалась под рукой; что-то из уже исправленного ранее мог и повторить.

Поскольку мне превосходно памятна логика всей совокупности и каждого в отдельности из исправлений, которые А. Д. счел нужным внести в вариант «А», не возникает ни малейших сомнений в том, что наиболее подвинутый этап работы выразился в варианте «Б».

Вот разночтения между ними. (Нумерация статей ниже по варианту «Б», который дан выше, в основном тексте настоящей брошюры. Ср. с вариантом «А» в Приложениях.)

Ст. 1. Ранее значилось: «Союз… республик — объединение… республик». Чтобы избежать тавтологии и подчеркнуть уровень суверенности, лучше бы написать, что союз республик есть объединение суверенных государств. А. Д. поэтому вписал слово «государств» в скобках, как альтернативный вариант, не отдав ему окончательного предпочтения.