Констанция. Книга третья - [14]

Он слышал, как щелкнула задвижка двери ее спальни. Улыбнувшись, Анри вышел в коридор. Констанция уже шла ему навстречу.

— Ну что, Анри, ты обидел эту чудесную женщину?

— Нет, я всего лишь хотел дать ей один чудесный совет.

— А что сказала она?

— Это секрет. Но думаю, тебе, Констанция, узнав его, не станет легче.

— Мне станет легче, если ты выполнишь обещание.

— Насчет письма?

— Насчет письма тоже.

Когда виконт Лабрюйер и Констанция Аламбер вошли в гостиную, то увидели, что Колетта, заждавшись возвращения своей покровительницы, уснула, сидя на козетке. Ее голова свесилась на груди, и она мирно посапывала.

— Чудесная картина, — залюбовался виконт, — она так же глупа, как и прекрасна.

— Не так уж много, Анри, найдется умных женщин, а еще меньше — мужчин.

— Но ведь мы с тобой умны, Констанция?

— Не знаю… Временами, Анри, мне кажется, бог обделил меня рассудком.

— Рассудок и ум — не одно и то же. Но именно рассудительности мне иногда не хватает.

— Так помоги бедной девушке. Неужели ты хочешь, чтобы она досталась невинной этому чудовищу Эмилю де Мориво?

— Раньше ты не считала его таковым.

— Чудовищами, Анри, не рождаются, ими становятся.

— Только письмо, Констанция, только письмо. Колетта спросонья что-то пробормотала и открыла глаза. Было ясно, что она еще не соображает, где находится.

Констанция подошла к своей воспитаннице и взяла ее за руки.

— Ты помнишь, что обещала написать письмо Александру?

— Ой!

— Вот видишь, только учти, письмо должно быть немного сдержанным.

— А ты поможешь мне, Констанция?

— Я не могу, — уклончиво отвечала мадемуазель Аламбер, — но я думаю, виконт поможет тебе не хуже, чем я.

Глаза Колетты загорелись.

— Давайте, мадемуазель, — и Анри предложил ей руку, — чернила и бумага у вас найдутся?

— Конечно, я запаслась всем необходимым, мне же нужно каждый день писать.

— Спокойной ночи, Констанция, — бросил через плечо Анри, входя в спальню Колетты.

Девочка сначала хотела запереть спальню на задвижку, но потом передумала, это выглядело бы немного нескромно.

— Но здесь нет стола…

Колетта отыскала бумагу и чернила, потом прихватила толстую книжку, легла на кровать и приготовилась писать под диктовку. Ноги в белых кружевных чулках она согнула в коленях и весело болтала ногами.

— Дорогая мадам!

Колетта удивленно посмотрела на виконта, тот тут же спохватился.

— Ах, да, пиши: «Дорогой месье!» или как ты его там называешь…

— Шевалье, — подсказала Колетта.

— Ну да, «Дорогой шевалье! Я помню нашу последнюю встречу…»

— Вы знаете о ней?

— Но вы же встречались? — раздраженно воскликнул виконт.

— Да.

— Значит, последняя встреча была? Колетта старательно записывала, стараясь не делать ошибок.

А виконт продолжал:

— «…Я помню ваш образ, чудесный и манящий…» Колетте сперва показалось, что эти слова скорее бы подходили для обращения к женщине, но спорить с таким искушенным в делах любви человеком как виконт ей не хотелось и поэтому она записала все буквально.

Виконт смотрел на пухленькие ножки, затянутые в кружевные шелковые чулки, смотрел, как девушка сгибает и разгибает пальцы ног, словно пытаясь пощекотать себе ступни. Это зрелище умилило его.

— «…Только сейчас я понимаю, насколько была холодна к вам и не могу простить себе, что не дала волю чувствам. Ваш образ, дорогой шевалье, преследует меня, и я понимаю — любовь разбила мое сердце».

Колетта старательно выводила букву за буквой, строчки получались ровными, даже несмотря на то, что девушка писала, лежа в постели. Она так увлеклась своим занятием, что не заметила, как виконт Лабрюйер подошел к ней и опустился рядом на постель.

Колетта вздрогнула лишь когда виконт придержал рукой ее ноги.

— Ты не даешь мне сосредоточиться, — объяснил свое поведение Анри, — пиши дальше: …«Ваш образ преследует меня по ночам, и я ничего не могу с собой поделать. Стоит мне закрыть глаза — и вы, дорогой шевалье, предстаете передо мной, такой же прекрасный, как и во время нашей последней встречи».

— Я не успеваю, — прошептала Колетта.

— Пиши, пиши…

Рука Анри скользнула по шелковым чулкам и замерла на колене девушки. Сердце ее похолодело, и она испуганно посмотрела на виконта.

Лицо виконта выглядело одухотворенным. Он вознес взор к потолку, словно ища там слова для продолжения письма.

И Колетта, побоялась о чем-либо спросить.

«…Я, наверное, любила тебя давно, сама не подозревая об этом, — диктовал Анри, — меня сжигает страсть, которую ничто не может насытить».

Виконт не спеша взял в пальцы кружево подола платья Колетты и подняв его, отбросил на спину девушки. И тут же его ладонь скользнула по обнаженному бедру.

— Зачем..? — только и спросила Колетта.

— Ты почему не пишешь? — строгим голосом учителя поинтересовался виконт.

Девушка машинально принялась писать… Голос виконта доходил до нее словно издалека, словно заглушенный густым туманом. В глазах у нее все поплыло, по телу разошелся странный приятный озноб…

— «…Когда я закрываю глаза, — диктовал Анри, и в самом деле он прикрыл веки, — я вспоминаю твою нежную кожу, ее запах… Я даже вспоминаю тонкий шрам на твоем теле…»

Колетта выронила из рук перо.

— Ты почему не пишешь? Разве я тебе мешаю?

— Вы толкаете меня, — дрожащим голосом произнесла Колетта, — и я поставила кляксу на бумаге.