Конкурс Мэйл.Ру - [7]

Мы пили чай с тортом. И что-то еще было не так. Что? От сидящего внутри напряжения я чуть не забыл про подарок. Поэтому взял коробку с ним, возможно, с чуть преувеличенным вниманием и восторгом. Стоп-стоп, не сфальшивить. Скиталец, не паникуй, держись, старайся быть естественным. В коробке лежал мобильник, попроще на вид, чем трубка Хиппы, но я сразу успокоил себя тем, что хотя бы тут мне не придется совершать выбор. Пусть подарок Хиппы полежит уверенно в столе до лучших времен. Хорошо хоть я никому не успел его показать.

— Паааа! А ты мне старую мобилу отдашь? — заныл Длинноухий.

— Зачем тебе? Ты же не ходишь на улицу один, маленький еще.

— Ну паааааапочка!

— Нет, этот телефон у меня будет только для связи с мамой, — я рассмотрел трубку, похвалил ее, отметил дизайн, благодарно клюнул Дашку в щеку.

Все-таки, что-то было неладно.

— Ну пааааапочка!

— Может, я еще и подумаю об этом, если ты мигом уберешь со стола.

Длинноухий скривил противную рожу. Все как обычно. Но он по-прежнему не смотрел на меня. Прирожденный конспиратор и хитрюшка — думает об одном, а говорит о другом. Как бы это впоследствии не перешло в двуличие.

— Я сама, не надо, иди в комнату, — приказала Дашка Длинноухому. И его как ветром сдуло. Все-таки, хорошо, что хоть он и умеет притворяться, но душа у него к этому не лежит.

— Дашка, все было потрясающе вкусно, ты молодец, — сказал я жене, оставшись с ней наедине.

— Что-то случилось? — собирая тарелки, мимоходом осведомилась Дашка. Я почувствовал себя несколько не в себе от ее вопроса.

— С чего ты взяла? — парировал я, чтобы оттянуть время и сообразить, о чем она могла догадаться, а о чем — нет.

— Странно вы сегодня себя ведете.

— Да чего странного? Всё нормуль, — бодренько заверил я Дашку. — Просто кошмар приснился. Неприятно до сих пор. А еще — получил утреннюю почту — работы скинули на троих, придется и сегодня сидеть, и завтра, и, может, ночь. Кто там норму придумывает — сам бы повыполнял, — а я бы посмотрел на него, красавца. А так — всё в пределах нормальной вредности жизни.

— А тебе не показалось, что с Длинноухим что-то не так?

— Что не так? Вроде, в порядке всё? Ел нормально, трепался, как обычно, я и не слушал — все равно не пойму. Тебе — что, кажется, он заболел? Сейчас померяем температуру. Если простыл — надо будет кроватку Цыпленка к нам переставить. — я уверенно уводил тему в сторону, и Дашка то ли купилась, то ли вид сделала, что отвлеклась.

— Да нет, не надо температуру. Мне показалось, беспокоит его что-то…

— Да это у тебя синдром беременной продолжается. Вечно видишь проблемы на пустом месте, не надо волноваться, когда волноваться не из-за чего. Мало на свете реальных бед. Вот придет настоящая — а у тебя и нервов на нее не останется. Может, Длинноухий в нэте чего хлебнул? Надо все же приглядывать, чем он там занимается.

Дашка, вроде как, успокоилась. Но что-то было не так. Мелочь какая-то цеплючая, ерунда, фиговина, но не по себе от нее как-то.

— Пойду-ка я поработаю. Ты справишься одна с посудой? — не дожидаясь ответа, я быстро вынырнул с кухни, рванул к компу. Сел, сосчитал до десяти, потом до одного, посмотрел на экран. Ничего не изменилось. И это было гораздо больше похоже на сон, чем приснившийся мне давеча морок. «Уважаемый пользователь, администрация Meil.Ru рада сообщить Вам, что пользователь Исцелитель выдвинул Вашу кандидатуру на соискание премиии „Смерть“ в конкурсе „Суд общественности“».

И тут, наконец, до меня доперло, что было не так, как надо. И, правда, мелочь, фигня полная, но по мозгу это открытие, однако, полоснуло. Черт побери, прости, Господи, когда я прочитал свою полупросьбу-полузаклинание — загадал желание, чтобы все близкие и друзья благополучно прожили еще один год, я забыл вставить самого себя. Всегда ведь в конце называл «и мя, грешного», а тут… Язычество, бред, чушь собачья, — сказал я себе, стараясь, чтобы поднявшийся в сознании осадок скорее улегся. — это просто неприятное совпадение. Не более того.

И тут раздался тихий стук в дверь…

ЧАСТЬ ШЕСТАЯ

На мгновение я испугался. После завтрака и до самого ужина ко мне никто никогда не заходит. Не положено. Дашка проводит время с детьми или на кухне, а я работаю. Я единственный кормилец семьи и отвлекать меня в рабочие часы — табу. Меня просто нет, отсутствую, не существую. И дверь закрыта на амбарный замок. Поэтому первая мысль, которая мелькнула в голове, была, что случилось еще что-то — непредвиденное и неприятное. Я вновь свернул окно.

— Да-да, кто там?

Дверь приоткрылась и в нее протиснулся Длинноухий с раскрытым ноутбуком в руках.

— Папа, я посижу у тебя? В углу, тихонечко, я не буду мешать.

— Это еще почему? — я приподнял брови и выразил на лице недоумение.

— Там Цыпленок орет.

— Ну, и дальше что? Он каждый день плачет раз по десять. Мама знает?

— Ну да.

— Вот и порядок. Она сейчас успокоит его, и будет опять тихо. Возвращайся в детскую, — я говорил максимально строгим, родительским тоном, аж самому противно себя слушать.

— Да надоело так.

— Надоело? Мало ли кому что надоело? Мне работать надо. Если каждый раз, когда тебе что-то не понравится, ты станешь ко мне вторгаться, я ничего не заработаю. И нам, всем четверым, нечего будет есть. И из квартиры нас попрут. Ты ведь не хочешь, чтобы мы стали бомжами?