Конфетти для близнецов - [32]

А ковер, судя по всему, радовался смене обстоятельств! Мы катались по багажнику, оказавшемуся довольно просторным, вместе с какой-то канистрой, и вытертый предмет современного искусства почти пел от радости, что не скажешь обо мне!

«Я не хочу умирать! Мне столько надо еще попробовать! Побывать в Ирландии, насладиться разноцветными фасадами домов и в одном из многочисленных баров попробовать настоящее пиво «Гинесс» — темное, густое и наверняка очень вкусное!

Я еще столько хочу понюхать, пощупать и потрогать! Я не хочу умирать! У меня три пары новых, ни разу не надетых босоножек!»

Машина дернулась и остановилась. «Приехали», — подумала я и заревела.

— Приехали, — услышала я голос Мягкого, когда открылся багажник, и нас с ковром, ловко извлеченных наружу, снова куда-то понесли.

Судя по наклону, мы спускались вниз по лестнице. «Подвал», — обреченно подумала я и снова замычала, но результат был нулевой. Затем услышала, как, лязгнув, открылась дверь (железная, мамочки!), меня брякнули, видимо, перед входом, и тут кто-то катнул нас с ковром вперед, разматывая по полу. С новосельем, в общем!

Я выкатилась из ковра мокрая, в теплой куртке, и стукнулась головой об батарею, не успев вовремя затормозить. От неожиданности крякнула и попыталась сесть, но Мягкий с Конем уже спешили на помощь — за шиворот и ноги они подняли меня с пола и усадили на стул, стоящий рядом. Как будто приготовленный специально для меня! Хотя я предпочитаю кресло, но они об этом не знали или просто забыли из вредности. Конь чем-то быстро скрутил мне руки за спиной.

«М-м-м-гм-эмм», — сказала я, но Мягкий кому-то звонил, а Конев пошел запирать дверь — обитую железом, будто это и не дверь вовсе, а… Крайслер-билдинг в Нью-Йорке! Поэтому меня никто не слушал и, как следствие, не ответил. Тогда я попыталась протолкнуть язык сквозь заклеенные губы, чтобы хоть немного отодрать противный скотч, но только зря нализалась клея — скотч не поддавался. Но тут Конь быстро подошел и рывком отодрал наклейку. Я заорала от боли и от облегчения, а потом еще раз — чтобы проверить качество звука. Я надеялась, что громкость собственного голоса мне может пригодиться.

— Заткнись, — ласково посоветовал Конь и вышел куда-то — как оказалось, в нашем подвале имелось смежное помещение! Оттуда раздавались негромкие голоса.

Я огляделась. Ковер, раскатанный в темном подвальном помещении неизвестного назначения, своим новым существованием, по-видимому, был вполне доволен, поскольку щурился вытертыми цветами на неяркий свет засиженной мухами лампочки и улыбался. На его задрипанной поверхности пестрели разноцветные кружочки — конфетти, скорей всего, высыпалось из моего кармана или лифчика, трудно сказать. Я скривилась, но тут же замерла, увидев нечто совсем уже непоправимое — возле входа на самом краю ковра валялась трубка! Моя трубка! За которой и охотились эти парни! Из-за которой меня, скорей всего, тут и грохнут! А теперь это будет просто так, для их собственного удовольствия — ведь трубку они наверняка заметят и заберут!

От поездки в багажнике и полезного коврового обертывания тело мое затекло и плохо слушалось, но попытаться все равно стоило. Это могло спасти мне жизнь или, на худой конец, хоть немного продлить ее!

Вспомнив один новогодний конкурс, который мамуля вычитала в интернете и успешно опробовала на дочерях (папа ел оливье и по столь уважительной причине отказался от участия), я прямо со стула плюхнулась на колени, а потом на живот и, извиваясь всем телом наподобие червяка, быстро поползла вперед.

— Гля, чей-то с ней? — заржал появившийся в проеме Конев, но Мягкий радости напарника не разделял, в два шага догнал меня и снова прихватил за шиворот. Правда, я успела схватить зубами трубку, поэтому снова издавала звуки, мало походящие на человеческие.

— Гля, как курить хочет. Волнуешься? — не унимался противный Конь вырвал трубку и швырнул на кособокий стол, раньше мной не замеченный, что неудивительно — у меня в этой комнате были дела поважней!

Я быстро проследила взглядом за трубкой, а потом перевела его на парней — они, о чем-то снова тихо переговорив, подтащили меня к стулу, приткнули к нему, а Мягкий принялся расстегивать на брюках ремень.

«Он совсем мне не нравится!» — панически подумала я, но кожаная полоска, змеей выскочившая из шлеек, уже приматывала мои руки к стулу. Ах вот как вы со мной! Гады!

«Почему он не спрятал к себе трубку»? — волновалась я настолько, что почти не обращала внимания на резкую боль в запястьях. «Уверен, что теперь она никуда не денется? Или делает вид, что эта трубка не представляет для них никакой ценности? Хитрые, сволочи!»

Немного подергавшись на стуле, я решила, что бегать с таким громоздким предметом за спиной и двумя амбалами на хвосте будет тяжеловато, и притихла. Да и куда бежать-то? Дверь заперта, даже стулом я ее не вышибу — скорей, проломлю этим стулом свою спину! А в соседней комнатушке вообще неизвестно что! Я вздохнула, и с кислородом в мою голову поступила новая оригинальная мысль — а что, если Конь с Мягким не знают, что им нужна именно трубка? Судя по всему, они не очень хорошо представляют себе, что ищут!