Конфетти для близнецов - [11]

— Собирайся! — снова прикрикнула сестра. — И вытрись! Вся в икре… — она брезгливо сморщила нос, а я, пробурчав «У меня нерест!», нашла наконец свою одежду и даже остатки вчерашнего шампанского. Единственное, что осложняло положение, — бутылка находилась в руках у Ирки, которая держала ее за горлышко с таким видом, будто раздумывала, допить или лучше кинуть в меня.

— Оставишь глоток? — робко попросила я, стряхивая с простыни конфетти, но Ирка быстро спрятала бутылку за спину, презрительно бросив:

— Рот пополоскать? После пива?.. Или что вы тут еще пили, чтобы так…

…Сестра продолжала меня отчитывать, когда мы окончательно оделись, чтобы сбегать в кафе неподалеку за пирожными тирамиссу — там их готовили в вазочках из такого вкусного печенья, что с ума можно было сойти!

— Юль, пора уже прекращать так напиваться, чтобы ничего не помнить, — укоряла она, нажимая кнопку на железной двери. Домофон слабо пикнул, и выпустил нас во влажное утро. Несмотря на старания дождя, снег, который валил всю последнюю неделю, еще в довольно большом количестве покрывал двор, хотя в центре дождь его «съел». — Если ты…

— Смотри! — перебила я. — Снеговик! В шляпе!

Ирка на секунду замолкла:

— Здоровый какой… и с руками даже!

Мы сбежали по ступенькам и наперегонки понеслись к снеговику.

— Это же мушкетер! Как папа вчера! — Ирка, конечно же, финишировала первой.

— Наверное, этот «мушкетер» и упал, — немного отдышавшись, я рассказала сестре о вчерашнем визите соседки.

— Прямо настоящий, в человеческий рост! — продолжала восхищаться Ирка, трогая плотно набитого снеговика, при этом нечаянно сбила шляпу.

— Ир! Он замерзнет! — засмеялась я, поднимая мушкетерский головной убор и водружая его обратно. Но, нечаянно поскользнувшись, стала падать и схватилась руками за голову снеговика. Но руки соскользнули, и я все равно упала, при этом оторвав значительную часть снега с третьего «шарика».

— Фу, блин, ну вот! — причитала я, барахтаясь на мокрой земле, пока заметила, что Ирка молчит.

— Ир?.. — позвала я. — Ира! Ты здесь?

— Юль, ты только не ори, — каким-то совсем уж спокойным голосом проговорила сестра, а я, кивнув, проследила за ее взглядом и заорала, снова брякаясь на уже подготовленное ранее место и продолжая орать.

Там, где я оторвала снег, проступало человеческое лицо.

…Мы сидели в кафе, придушенно обсуждая происшествие. Конечно, Ирка быстро позвонила куда следует, и мы провели пару утомительных и очень волнительных часов, отвечая на различные, не слишком приятные, вопросы. «Снеговика» оцепили, «раздели» от снега, а вскоре и увезли, засунув в черный мешок.

— Вроде это друг Гришки с восьмого подъезда, — прихлебывая кофе, проговорила Ира. — Напился, дурак…

— А какие дураки его в снег закатали? — передергиваясь, размышляла я. — Ужас… а он точно… умер?

— А то! — авторитетно заявила сестра. Конечно, во время учебы в школе милиции она была на сомнительной экскурсии в морге, но что-то мне подсказывало, что этого было маловато для той уверенности, которую она мне тут демонстрировала. Насколько я помню, все, что Ирка тогда сказала, выйдя оттуда: «Что-то курочки жареной захотелось!» Вот и все знания.

…Хотя Ирке, как сотруднику, прибывшие полицейские рассказали больше, чем следует — им сразу же было предъявлено удостоверение капитана полиции — у меня создалось впечатление, что сестрица вообще с ним не расстается! Хотя вчера под облегающим карнавальным костюмом змеи я не заметила никаких лишних выпуклостей — только те, на которые жадно взирал Пашка. Но те-то были давно посчитаны, запомнены, полюблены, поглажены, пощипаны и все такое! Лишних точно не было — Пашка бы заметил!

— Пирожные-то заказала? — сварливо поинтересовалась Ира, барабаня по столу пальцами. Уже полторы недели сестра не курит — Пашка-таки добился своего! Я, бросившая гораздо раньше, горячо ее поддерживала, но она все равно немного нервничала и не по делу бурчала — вот как сейчас.

— Да, сказали минут через пятнадцать, — я потянулась за соком. — Ир…

Сестра подняла палец, предупреждая вопрос, поскольку у нее зазвонил мобильный.

— Да. А, конечно, звонила! — она довольно заерзала. — Да, у меня белый «Майбах»…

Я подавилась яблочным фрешем, а двое пацанов лет по восемнадцать, дымивших за соседним столиком, громко присвистнули, один даже вскрикнул:

— М… лин, фига се! «Майбах», прикинь, Димон!

— Да, черный спереди. Морда… — с умилением на лице описывала Ирка.

— Карбон… — восхищенно выдохнули пацаны. Я так вообще не дышала!

— …нет, с этим как раз все нормально — глазки горят…

— Ксеноновые фары! — продолжали таять парни, а бессердечная Ира и не думала останавливаться:

— Нет, кушает он хорошо…

— Сколько расход на сотню?.. — тихо прошептали сзади, но сестра не слышала, продолжая «добивать» — не знаю, как собеседника, а окружающих точно, поскольку «Майбах» — машина серьезная и в наших широтах не сильно популярная по той же причине!

— Спасибо вам большое! — Ирка отключилась и в недоумении уставилась на меня. За соседним столом уже были приготовлены блокноты для автографов. — Что? Юль, что ты так смотришь?

— Ириш, откуда у тебя «Майбах»? — я была так потрясена, что забыла про свой сок, и потемневшая яблочная кашица собралась обиженной шапкой вверху пузатого бокала.