Конфетти для близнецов - [10]

Мы отбирали у солдат пилотки, нападая неожиданно, сзади, и требовали взамен значки. И они давали как миленькие! Потом мы снова обменивали их на пилотки…

Мы залегали в окопе у дороги и пробовали свое новое оружие на новобранцах — а у нас было много разного оружия! Рогатки, плевательные трубки — и это самое… гуманное.

Конечно, приходилось терпеть наказание за свои шалости. Но ведь тогда бабушка никогда бы не познакомилась со всеми офицерами части, которые приходили к нам жаловаться!

Местным тоже доставалось — зимой мы заливали каток прямо перед гаражами (а другого места не было!) и потом целый день слушали «Бум!», а потом «Блин!» или даже чуть грубее. Грубее — даже чаще.

Естественно, наш каток был ликвидирован, и тогда мы в отместку залили из шприца воду в замки, висящие на гаражах. Вода замерзла…

«Да, зимой, пожалуй, было не хуже, чем летом», — я с удовольствием вспоминала, как каждый вечер бабушка сажала нас с Иркой на санки, и мы шли встречать деда с работы. А перед этим она нажаривала на толстой сковородке сало с прорезью с большим количеством порезанного крупными кольцами лука. Потом отрезала по большому куску черного свежего хлеба, сверху накладывала уже поджаренное сало и давала нам.

Как здорово было есть эти самые вкусные в мире бутерброды, слушая, как трещит мороз в высоких ветках и скрипит снег под полозьями санок!

А еще скрипел часовой за колючим забором, мимо которого мы ехали — шагая с автоматом взад-вперед в белом тулупе, он напоминал нам Деда Мороза.

У нашего деда тоже был тулуп, только черный. Будучи маленькими, больше всего на свете мы любили, когда этот тулуп овчиной наружу стелился под новогоднюю елку. Мы заваливались туда с кулечками найденных там же подарков. От Деда Мороза и Снегурочки, разумеется!

Под елкой все казалось сказочным — в изрядно облупившихся игрушках отражались принцессы и их принцы, мигающая гирлянда создавала наш личный звездный небосвод, а ватные шарики, лежащие на колючих, сильно пахнущих лесом лапах казались крошечными трусливыми зайчишками.

Потрескивала печка, а мы сидели на тулупе и поедали конфеты. В шуршащем кульке кроме обычных шоколадных обязательно должна была попасться огромная вафельная конфета «Гулливер», шоколадный заяц или просто шоколадка и неизменный мандарин. Шоколадка всегда съедалась последней, и вкус ее был, к сожалению, уже не так хорош из-за съеденных до этого конфет…

А потом, подремав под защитой огромной елки, можно было стащить с печки поджаренный черный сухарик. Никогда я больше не ела таких вкусных черных сухарей, как те, что пеклись на печке у бабушки…

Странно, но, поныв, я ощутила прилив сил и почувствовала, как хандра отступает, а настроение улучшается. Идею залезть под елку, как в детстве, я отмела — и не потому, что под ней не было тулупа, а просто потому, что в голову мне пришла идея поинтересней… куда можно залезть!

Спать не хотелось — найдя на своей кровати двух храпящих родственников с папиной стороны, я немного подумала, прихватила из бара бутылку шампанского и тихо спустилась на третий этаж…

Первое января Странные гости

— Юль! Юля! Проснись! Ты что, с ума сошла? — бледное и рассерженное лицо сестры недопеченным блином нависло надо мной.

Где я? Где я сошла с ума?..

— Привет, — я села на кровати, оглядываясь. Кровать была не моя! Ой!

— Слушай, Ир, это не то, что ты подумала… — я поспешно пригладила волосы и спустила ноги вниз, по привычке торопливо шаря по полу в поисках своих тапок. — Просто…

— Ага, конечно! Я подумала, что ты на курсах вышивания простыней, или воспитания младенцев, или, на худой конец, завербовалась в армию, но никак не лежишь в кровати у парня, с которым познакомилась только вчера! — Ирка уперла руки в бока, совсем как Пашкина мама, и гневно смотрела на меня. — Ну?..

— Да нет, мы разговаривали, выпили немного, но… — я лихорадочно соображала, почему эти невинные занятия свалили меня в кровать к малознакомому парню. — Ничего не было, Ир… — неуверенно предположила я, протирая глаза.

— У тебя вообще-то Данила есть! — продолжала бушевать сестра. — Ты что, совсем уже?..

— Еще неизвестно, есть или нет… — пробурчала я, снова падая на подушки — тапки я не нашла, а силы что-то отказали. — И вообще, если помнишь, я ему обещала подумать…

— А в постели что, лучше думается? — немедленно возмутилась Ирка. — Что ты вообще сюда поперлась? — зашипела она, но я жалобно перебила:

— Ир, ну, понимаешь, все были по парам…

— Особенно тебя вдохновила пара дядь Сережи и Николая Семеновича, да? Вставай давай, что разлеглась? Юль! — прикрикнула она и даже ногой топнула — для убедительности.

Я вздохнула, и тут в комнату вошел Влад, держа поднос, на котором дымилась чашка кофе и просматривалась вазочка с каким-то печеньем, а рядом был неловко пристроен бутерброд с икрой:

— Доброе утро!

Ирка закатила глаза, а я во второй раз за это «доброе» утро повалилась на кровать. Но только для того, чтобы снова испуганно вскочить.

— Где моя заколка? — я старательно прятала глаза и совершала какие-то нелепые пасы.

— Хочешь заколоться? — хмыкнула Ира. — В твоем случае лучше застрелиться — это надежней! — зло добавила она, а я в отместку схватила бутерброд и откусила. Вообще, я больше люблю черную икру, но чтобы позлить Ирку, и красная сойдет!