Конев. Солдатский маршал - [172]
Когда Конев закончил свой доклад, Верховный сказал:
— В связи с тем, что в Прибалтике и в Восточной Пруссии фронты начинают сокращаться, могу вам выделить две армии за счёт прибалтийских фронтов: двадцать восьмую и тридцать первую.
Обе армии были знакомы Коневу по боям 1941 и 1942 годов под Смоленском и Ржевом.
В директивах фронтам Берлинского направления было сформулировано: Берлин атакуют войска 1-го Белорусского фронта; армии 1-го Украинского должны тем временем разгромить противника в районе Котбуса и южнее Берлина с выходом к десятому дню операции на рубежи юго-западнее Берлина, к реке Эльбе.
Конев неожиданно заявил, что войска 1-го Украинского фронта тоже полны решимости штурмовать Берлин. При этом начальник Генштаба ещё раз обратил внимание Верховного на то, что существующая разграничительная линия фактически исключает участие войск Конева в штурме Берлина. Конев стоял на своём: при существующей конфигурации фронта и расположении группировок целесообразно «нацелить часть сил 1-го Украинского фронта, особенно танковые армии, на юго-западную окраину Берлина».
«Сталин пошёл на компромисс: он не отказался полностью от своей идеи, но и не отверг начисто соображений И.С. Конева, поддержанных Генштабом, — пишет Штеменко. — На карте, отражавшей замысел операции, Верховный молча зачеркнул ту часть разгранлинии, которая отрезала 1-й Украинский фронт от Берлина, довёл её до населённого пункта Люббен (в 60 километрах к юго-востоку от столицы) и оборвал.
— Кто первый ворвётся, тот пусть и берёт Берлин, — заявил он нам потом».
Из-за этой проклятой разгранлинии, которую, как предусматривает устав, перед началом операции не провели чётко и определённо, Жуков уложил тысячи солдат на Зееловских высотах и при штурме в лоб обводов города, а Конев потерял большое количество танков и экипажей, сгоревших на тесных улочках от фауст-патронов и противотанковых орудий, выставленных на прямую наводку. И тот и другой спешили отличиться. Войти в историю. Полководческая мудрость отступила на второй план перед страстью стать первым. Впрочем, не нам их судить.
Планы планами, а реальный бой, а тем более сражение такого масштаба, как битва за Берлин, зачастую пишет свой сюжет. Как говорят в народе: брань дело кажет.
Подступы к «логову» изобиловали болотами, каналами, лесами, реками, озёрами. Глубокоэшелонированная оборона была построена основательно, по всем правилам инженерного дела: непосредственно перед городом — два внешних обвода оборонительных линий, всё густо занято войсками, некоторые части и целые дивизии срочно переброшены с Западного фронта, минные поля, танковые ловушки, ПТО. Солдаты и фольксштурм готовы были умереть за Германию, за фюрера в последнем бою, но не пропустить большевиков дальше своих позиций.
При таком построении обороны берлинской группировки противника разумнее выглядел один из резервных планов Генштаба, который предполагал не лобовой штурм города через Зееловские высоты, а охват района Берлина силами двух фронтов — с севера (2-й Белорусский), с северо-запада (1-й Белорусский), с юга и юго-запада (1-й Украинский). Войска фронтов, согласно плану, должны были соединиться в районе Бранденбурга и Потсдама и одновременно отсечь любое «поползновение» к Берлину союзников.
Но лавровый венок у Сталина был один…
Конева, впрочем, ситуация, которая сложилась к началу операции, вполне устраивала. Он понимал, что возможность войти в Берлин у него есть, и очень даже реальная. Не зря он пестовал и закалял в боях свои танковые армии. Рыбалко и Лелюшенко преодолевали марши, подобные тому, который предстоял, не раз.
В ночь на 16 апреля правее боевых порядков Конева небо осветилось дальним заревом. Вскоре донеслась канонада. Это начал 1-й Белорусский фронт. Жуков решил опередить всех.
В ту ночь Конев только что вернулся из района Бреслау Там 6-я армия генерала Глуздовского[92] продолжала удерживать в блокаде крупную группировку противника, не желающего сдаваться.
Переданные из состава 3-го Белорусского фронта 28-я и 31-я армии были ещё на марше. Конев решил не дожидаться их подхода.
На передовом НП генерала Пухова было тесновато. Блиндаж был отрыт и тщательно замаскирован на опушке соснового бора. Внизу обрыв. Под обрывом — Нейсе. За рекой пологий берег. Он хорошо просматривался на многие километры вперёд, вправо и влево. Уже светало, и в стереотрубу было хорошо видно, что происходило на той стороне, у немцев.
Артподготовка проводилась в три этапа, всего 145 минут: 40 минут — прикрытие выхода пехоты к реке: 60 минут — форсирование; 45 минут — обеспечение атаки на том берегу. После того как противоположный берег Нейсе потонул в чёрном смраде разрывов, передовые батальоны начали форсирование.
Под прикрытием огня и дымовой завесы на подручных плавсредствах батальоны переправлялись на противоположный берег. Через несколько минут сапёрные части уже навели десантные переправы, и по ним пошла пехота. За ними начали переправляться полковые артиллерийские группы. Всё шло строго по графику.
Однако левый берег начал огрызаться — не все огневые точки оказались подавленными артиллерией.
Роман «Примкнуть штыки!» написан на основе реальных событий, происходивших в октябре 1941 года, когда судьба столицы висела на волоске, когда немецкие колонны уже беспрепятственно маршем двигались к Москве и когда на их пути встали курсанты подольских училищ. Волею автора романа вымышленные герои действуют рядом с реально существовавшими людьми, многие из которых погибли. Вымышленные и невымышленные герои дрались и умирали рядом, деля одну судьбу и долю. Их невозможно разлучить и теперь, по прошествии десятилетий…
Во время операции «Багратион» летом 1944 года наши войска наголову разгромили одну из крупнейших немецких группировок – группу армий «Центр». Для Восьмой гвардейской роты старшего лейтенанта Воронцова атака началась ранним утром 22 июня. Взводы пошли вперёд рядом с цепями штрафников, которых накануне подвели на усиление. Против них стояли части дивизии СС, которая на девяносто процентов была сформирована из власовцев и частей РОНА бригады группенфюрера СС Каминского. В смертельной схватке сошлись с одной стороны гвардейцы и штрафники, а с другой – головорезы, которым отступать было некуда, а сдаваться в плен не имело смысла… Заключительный роман цикла о военной судьбе подольского курсанта Александра Воронцова, его боевых друзей и врагов.
Новая книга от автора бестселлеров «Высота смертников», «В бой идут одни штрафники» и «Из штрафников в гвардейцы. Искупившие кровью». Продолжение боевого пути штрафной роты, отличившейся на Курской дуге и включенной в состав гвардейского батальона. Теперь они – рота прорыва, хотя от перемены названия суть не меняется, смертники остаются смертниками, и, как гласит горькая фронтовая мудрость, «штрафная рота бывшей не бывает». Их по-прежнему бросают на самые опасные участки фронта. Их вновь и вновь отправляют в самоубийственные разведки боем.
Летом 1942 года на Ржевско-Вяземском выступе немцам удалось построить глубоко эшелонированную оборону. Линия фронта практически стабилизировалась, и попытки бывшего курсанта Воронцова прорваться к своим смертельно опасны. А фронтовые стежки-дорожки вновь сводят его не только с друзьями настоящими и с теми, кто был таковым в прошлом, но и с, казалось бы, явными врагами — такими как майор вермахта Радовский, командир боевой группы «Черный туман»…
Фронтовая судьба заносит курсанта Воронцова и его боевых товарищей в леса близ Юхнова и Вязьмы, где отчаянно сражаются попавшие в «котёл» части 33-й армии. Туда же направлена абвером группа майора Радовского, принадлежащая к формированию «Бранденбург-800». Её задача – под видом советской разведки, посланной с «большой земли», войти в доверие к командующему окружённой армии и вывести штабную группу в расположение немцев для последующей организации коллаборационистских формирований по типу РОА…
Когда израсходованы последние резервы, в бой бросают штрафную роту. И тогда начинается схватка, от которой земля гудит гудом, а ручьи текут кровью… В июле 1943 года на стыке 11-й гвардейской и 50-й армий в первый же день наступления на северном фасе Курской дуги в атаку пошла отдельная штрафная рота, в которой командовал взводом лейтенант Воронцов. Огнём, штыками и прикладами проломившись через передовые линии противника, штрафники дали возможность гвардейцам и танковым бригадам прорыва войти в брешь и развить успешное наступление на Орёл и Хотынец.
«Литературная работа известного писателя-казахстанца Павла Косенко, автора книг „Свое лицо“, „Сердце остается одно“, „Иртыш и Нева“ и др., почти целиком посвящена художественному рассказу о культурных связях русского и казахского народов. В новую книгу писателя вошли биографические повести о поэте Павле Васильеве (1910—1937) и прозаике Антоне Сорокине (1884—1928), которые одними из первых ввели казахстанскую тематику в русскую литературу, а также цикл литературных портретов наших современников — выдающихся писателей и артистов Советского Казахстана. Повесть о Павле Васильеве, уже знакомая читателям, для настоящего издания значительно переработана.».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Флора Павловна Ясиновская (Литвинова) родилась 22 июля 1918 года. Физиолог, кандидат биологических наук, многолетний сотрудник электрофизиологической лаборатории Боткинской больницы, а затем Кардиоцентра Академии медицинских наук, автор ряда работ, посвященных физиологии сердца и кровообращения. В начале Великой Отечественной войны Флора Павловна после краткого участия в ополчении была эвакуирована вместе с маленький сыном в Куйбышев, где началась ее дружба с Д.Д. Шостаковичем и его семьей. Дружба с этой семьей продолжается долгие годы. После ареста в 1968 году сына, известного правозащитника Павла Литвинова, за участие в демонстрации против советского вторжения в Чехословакию Флора Павловна включается в правозащитное движение, активно участвует в сборе средств и в организации помощи политзаключенным и их семьям.
21 мая 1980 года исполняется 100 лет со дня рождения замечательного румынского поэта, прозаика, публициста Тудора Аргези. По решению ЮНЕСКО эта дата будет широко отмечена. Писатель Феодосий Видрашку знакомит читателя с жизнью и творчеством славного сына Румынии.
В этой книге рассказывается о жизни и деятельности виднейшего борца за свободную демократическую Румынию доктора Петру Грозы. Крупный помещик, владелец огромного состояния, широко образованный человек, доктор Петру Гроза в зрелом возрасте порывает с реакционным режимом буржуазной Румынии, отказывается от своего богатства и возглавляет крупнейшую крестьянскую организацию «Фронт земледельцев». В тесном союзе с коммунистами он боролся против фашистского режима в Румынии, возглавил первое в истории страны демократическое правительство.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.