Конечная остановка - [17]

— Сорок.

— Тем более. Иногда мы с ним беседуем. Как-то я ему сказала: «Мсье следовало бы жениться». И знаете, что он мне ответил? «Я не имею права, из-за сына». Что и говорить, хороший отец.

Люсьен отодвинул чашку и вышел. Как ему все надоело. Еще бы не хороший отец. Только и делает, что угрожает, в любую минуту готов наказать. Лучше и не придумаешь. Услыхав телефонный звонок, он крикнул:

— Не беспокойтесь. Я запишу больных.

Он вошел в кабинет, пропахший сигаретами.

— Алло… Кабинет доктора Шайю… А, это ты?.. Откуда звонишь?

— Из телефонной будки, — послышался далекий голос Эрве. — Как там у тебя?

— Ничего особенного. Как всегда. Домашний нагоняй. Обещает не давать мне больше денег. Хочет во что бы то ни стало узнать, куда мы ездили. А у тебя?

— Примерно то же самое. Только они втроем навалились на меня. Знаешь, в таких случаях надо обязательно перекричать их… Если тебе понадобятся деньги, не стесняйся.

— Спасибо. Все уладится. На завтра никаких изменений?

— Нет. Сестра с зятем пойдут в гости к друзьям, мать усядется смотреть телик. А я потихоньку сбегу. Предварительно я тебе позвоню, чтобы ты успел собраться. Ты уверен, что твой отец уйдет?

— Да, уверен. У нас война. Сам понимаешь, он не захочет сидеть здесь, злобно уставившись на меня.

— Тогда до завтра?

— Пока.

Он повесил трубку. Марта приоткрыла дверь.

— Кто это?

— Никто. Ошиблись номером. Спрашивали доктора Пеллегрена.

Он снова поднялся к себе в комнату, просто так, без всякой цели, но с гораздо большей верой в свои силы после того, как услыхал голос друга. Он полистал тетрадь для домашних заданий: перевод и сочинение, ну, это не к спеху; толкование витиеватой, загадочной фразы Валери, который, казалось, просто издевался над всеми. Он подумает над ней через несколько дней, после освобождения Элиан. В плане Эрве существовала одна деталь, которая смущала его. Мешок для белья сослужил свою службу на пути туда, а вот что делать потом? Чтобы подстегнуть свое воображение, Люсьен выбрал пластинку «Битлз», уселся поглубже в кресло, положив ноги на подлокотник, и попробовал поточнее представить себе завтрашнюю сцену. Эрве велит сначала Элиан надеть на голову мешок, а потом уже выпустит из комнаты. Затем они посадят ее в машину и оставят где-нибудь на дороге, ведущей в Сюсе, сняв предварительно с головы мешок. «Мы скажем, чтобы она шла не оборачиваясь, — уточнил Эрве. — Уверяю тебя, что она подчинится». А если не подчинится? Если, несмотря на маски и темноту, она их узнает? Не лучше ли сбежать до того, как она снимет мешок? Но это означало бы оставить у нее в руках страшную улику. Полиция наверняка отыщет того коммерсанта, который продал мешок, и на основании полученных данных… Еще одна деталь требовала уточнения: где ее высадить? Воскресным вечером дорога, ведущая в Сюсе, наверно, не самое лучшее место. Если с утра не пойдет дождь, то многие уедут за город, чтобы вечером вернуться обратно, так что риск, конечно, велик. Лучше уж, пожалуй, сделать крюк и ехать параллельно дороге на Анжер. Ее можно выпустить неподалеку от одного бистро, которое он знал. А там рядом есть автобусная остановка. Нельзя же в самом деле заставлять несчастную возвращаться пешком. Если у нее не окажется денег, они ей одолжат. Только надо поскорее покончить с этим. Шутка слишком затянулась.

За обедом доктор проявил большую любезность. Он уже не вспоминал о вчерашнем происшествии.

— Ты работал?

— Да. Позанимался немного французским.

— А как с математикой, ты о ней думаешь?

Удар пришелся в самое сердце. О да! Конечно, он о ней думает. Он вообще ни о чем другом и не думает.

— Да, да, — поспешно сказал он.

— А правда, что мадемуазель… как ее?

— Шателье.

— Что мадемуазель Шателье относится к тебе пристрастно? Давай попытаемся честно ответить на этот вопрос.

— Мне кажется, она меня невзлюбила. И мои приятели тоже это чувствуют.

— И эта неприязнь к тебе сразу же возникла, с самого начала?

— Нет. Не сразу. Наверное, месяца два тому назад.

— Любопытно!

Доктор не стал продолжать разговор, он принялся обсуждать с Мартой меню на воскресенье и, пребывая, судя по всему, в хорошем настроении, справился о здоровье ее сына, который болел гриппом.

— Он уже вышел на работу, — ответила она. — У них в полиции нет времени прислушиваться к болячкам.

Люсьен забыл об этом, а сын Марты и в самом деле работал в полиции… может быть, даже инспектором… И вдруг он еще острее почувствовал свою вину, словно обманул доверие старой служанки. Он никогда не задумывался о том, замужем ли она. Для него она была частью их дома, да чуть ли не мебелью. А оказывается, она жила своей собственной жизнью, и Элиан тоже, и даже его отец! Никогда еще подобные мысли не приходили ему в голову. Другие тоже существуют. Они с Эрве, как выяснилось, не одни на белом свете. Он уже не слушал, о чем шел разговор около него. Кто такая Элиан на самом деле? Чем занимались ее родители? Как она проводила воскресные дни? Вдруг она обручена… А почему бы и нет? Он хотел обо всем знать. Он имел право знать, чтобы довести до конца свой жестокий эксперимент. Еще немного — и он принялся бы ее упрекать в скрытности.