Конец света - [18]

* * *

Пока Жора с Полиной поехали за одеждой для меня, я решила все-таки подойти к Алле Сергеевне и спросить, не знала ли она Веру Елушкину. Хотя, если бы она ее знала, то Вера так бы и сказала, а не назвала ее просто блондинкой с родинкой на шее. Или, может быть она знала убитого Гошу, парня с шикарной шевелюрой? Не знаю, что бы мне дал этот разговор, но мне просто хотелось начать действовать. Больничная жизнь мне уже успела так надоесть, что и передать трудно.

Я вышла из палаты и направилась по коридору в сторону ординаторской. Аллу Сергеевну 3я увидела в компании молодого врача. Они стояли у окна и тихо беседовали. Тот нежно обнимал ее за плечи.

И опять меня посетило странное чувство. Дежа вю. Врач, как ни странно, тоже показался мне, почему-то, знакомым. Словно, и его я уже где-то видела. И тоже воспоминания пытались прорваться, но это им не удавалось. Это было только, как бы ощущение полной умиротворенности, сродни тому, которое испытываешь, к примеру, попивая чай после бани. Такие ощущения, помнишь, как бы спинным мозгом, подспудно, что ли. А мозг напрочь отказывается воспроизводить события.

В парапсихологии подобные случаи называют иногда блокадой памяти. Мозг непроизвольно блокирует память, пытаясь оградить человека от некоторых, совершенно ненужных воспоминаний. И если эти воспоминания нахлынут внезапно, то все остальное: люди, события, место действия — все вспомнится с необычайной четкостью. Наваждение какое-то. По-моему, я их видела на свадьбе у своей подруги, Марины. И там, кажется, были такие события, про которые мне бы очень хотелось забыть. Но это было так давно, что они вряд ли помнят. Ведь не вспомнила же меня Алла Сергеевна.

Они повернулись в мою сторону, и я поспешно отвела глаза, сделав вид, что ничего не видела и не слышала. Еще чего доброго подумают, что я за ними подсматриваю. А вообще-то мне очень хотелось это сделать. Я сделала вид, что рассматриваю репродукции, развешанные по стенам холла.

— Ладно, дорогая, мне надо посмотреть ту малышку из пятой палаты, у которой вирусная инфекция мышц.

Я еще несколько минут постояла. Неудобно все-таки сразу следом за Аллой Сергеевной бежать. Я знала, что она направилась в ординаторскую, чтобы переодеться и отправиться домой.

И тогда я увижу: блондинка она или же брюнетка.

* * *

Голос Аллы Сергеевны звучал раздраженно. Разговор шел о том, как бороться с грызунами.

Я почему-то сразу вспомнила про крысу, которая завелась у нас на даче и перепортила массу хороших вещей. А продукты вообще оставить невозможно. И мне ужасно захотелось узнать, чем можно вывести эту мерзость. Тоже полезная информация. И, возможно, скоро она мне пригодится. Как только все утрясется, и Лизоньку выпишут из больницы, уедем с детьми на дачу. Детям надо побольше бывать на свежем воздухе.

Только невидимая собеседница не захотела продолжать разговор, рассердилась и принялась выпроваживать назойливого собеседника:

— Давайте-давайте, голубчик. Мне пора смену сдавать. Я уже сутки на ногах. Устала. Мы с вами попозже встретимся и поговорим про одолевающих вас крыс. Хорошо?

Она даже улыбнулась, наверное. Так мне показалось. И вдруг стало ужасно неудобно, что я подслушиваю под дверью. И, опустив голову, я вновь побрела по коридору в нашу с Лизонькой палату. Подожду Аллу Сергеевну, стоя в дверях палаты. Ничего страшного.

— Оля, — тихо позвала меня вернувшаяся сестра.

Я подошла к окну.

— Оля, мы все тебе передали. Так что, как только приедет бабушка, отправляйся домой и жди меня там.

Поговорить с Аллой Сергеевной мне не удалось. Я увидела, как она вышла из парадного и направилась к воротам. Я только обратила внимание, что волосы у нее все-таки светлые.

Полина с Жорой не успели уйти с больничного двора, когда на тропинке появился Дрюня Мурашов. Он шел, покачиваясь. Не сильно. Но все-таки, по-моему он был выпивши. Но не это главное. Главное, что у Дрюни доброе сердце, раз он решил навестить нас с Лизонькой. Я, между прочим, всегда это знала и всегда говорила об этом сестре, которая, непонятно почему, Дрюню просто на дух не выносит.

Полина, заметив мой пристальный взгляд, повернула голову и, увидев моего приятеля, буркнула:

— Принесла его нелегкая. Хоть бы в больнице оставил тебя в покое. Я когда-нибудь возьмусь за вас и разгоню к чертовой матери вашу шайку-лейку. Давно мне это надоело до смерти.

Дрюне не удалось подойти к парадному входу. На тропинке появился мужчина в черных брюках и коричневой тенниске. Приблизившись вплотную к Дрюне, он что-то тихо сказал ему и с размаху ударил моему приятелю в ухо. Тот завопил истошным голосом и закрыл лицо руками.

А неизвестный, окрыленный тем, что противник не обладает достаточной силой и ловкостью и не собирается оказывать достойного сопротивления, словно обезумел. Кошмар просто. Он принялся наносить удары один за другим, громко крича при этом:

— А-а! Мошенник! Вот ты мне где попался! Я знал, что ты мне попадешься. Зна-ал! Бог шельму всегда метит.

Мне показалось, что нападавший тоже был немного выпивши.

Все женщины, находившиеся со мной в палате, быстро кинулись к окну посмотреть, что случилось. Детишки, позабыв про дворец из кубиков, тоже облепили подоконник, поднимаясь на цыпочки и пытаясь увидеть, что творится на улице.