Конец моды. Одежда и костюм в эпоху глобализации - [78]
При работе со швейной машиной ткань перемещается вручную, и сегодня эти машины приводят в действие мужчины и женщины, которые зачастую работают далеко от головного офиса торговой фирмы. В индустрии моды занято огромное количество людей по всему миру. Из-за конкуренции между местными подрядчиками расценки на труд остаются низкими, но при использовании рабочей силы на отдаленных территориях компании сталкиваются с определенными проблемами. В начале ХХ века одежда в основном производилась в крупных городах, неподалеку от предприятий, где создавались для нее эскизы, придумывалась реклама и определялась ее стоимость. Париж был центром дизайна и изготовления женской одежды на заказ, в Лондоне шили мужские костюмы и одежду из шерстяных тканей, а Нью-Йорк стал самым динамичным центром мирового производства521. Профсоюзы и группы активистов в этих городах, включая лиги потребителей, старались как можно более тщательно контролировать условия производства522. Они протестовали против потогонного производства – эксплуатации за низкую плату женщин и детей, часто иммигрантов, работавших в многоэтажных зданиях в неблагоприятной обстановке. Стремясь побудить людей покупать осознанно, лиги потребителей поддерживали распространенное мнение, что через одежду, произведенную в плохих условиях, могут передаваться болезни, от которых страдают работники, например туберкулез. Позже благодаря развитию науки подобные мнения устарели, а деятельность активистских групп способствовала некоторому улучшению условий труда работников, занятых на производстве одежды на Западе. Но, как отмечают историки, изучающие трудовые практики, потогонное производство все равно получило широкое распространение. Историк Нэнси Грин показала, что на смену евреям, работавшим в Нью-Йорке «позолоченного века»523, пришла новая волна иммигрантов, в том числе итальянцев, китайцев и пуэрториканцев. Потогонные производства, где нелегальные иммигранты работали в опасных для здоровья условиях, так и не удалось искоренить окончательно524. Еще одним характерным для западной индустрии моды явлением стал перенос производства за границу. Оно восходит к 1950‐м годам, когда американские фабрики были перенесены в те регионы США, где были менее распространены профсоюзы, в основном на Юг. Новые, более конкурентные производственные центры образовались также в Южной и Восточной Европе. С 1960‐х годов производство одежды снова переместилось – на этот раз с Запада в Азию, страны Карибского бассейна и Северную Африку. Процесс перенесения производства за границу ускорился в последние десятилетия ХХ века, когда были введены новые ограничения, в том числе касающиеся торговли.
Истории производства одежды посвящено множество исследований. В этой главе я постараюсь дать краткий обзор полемики, связанной с этой индустрией, и поместить ее в более широкий контекст истории труда и потребления. Этот анализ опирается на разнообразные публикации в СМИ, вспомогательную литературу по истории труда и потребления и отчеты о производстве одежды, составленные как государственными, так и неправительственными организациями.
Вплоть до 1950‐х годов Швейный квартал в Нью-Йорке оставался крупнейшим в США поставщиком готовой одежды. Американские торговые фирмы скупали одежду у производителей, которые специализировались на товарах разных ценовых категорий и на определенных этапах производственного процесса. Закройщики подготавливали и раскраивали ткань. Затем специальные рабочие скатывали ткань, из которой уже можно было шить, в свертки. Эти свертки, как правило, отвозили в другой цех в том же городе. В наше время нередко бывает, что после кройки свертки ткани отправляют в другую страну, где их сшивают, после чего одежду могут снова отправить в какой-то еще город или за рубеж, где процесс работы над ней доводится до конца.
Тогда, как и сейчас, значительную часть работы могли передавать субподрядчикам. В первой половине ХХ века существовало четкое распределение различных видов производства, и производитель, которого в Швейном квартале называли «jobber» («оптовик»), передавал работу подрядчику, а тот, в свою очередь, нередко поручал сборку субподрядчикам. Снизить цены оптовикам помогала конкуренция между подрядчиками, которые охотно брались за выполнение заказов525. За последние десятилетия изменились места производства, но принципы конкуренции остались прежними. Следствием системы субподрядов оказалось, в частности, то обстоятельство, что в процессе распределения заказов между субподрядчиками торговая фирма не всегда способна отслеживать, кто именно является ее поставщиком.
В послевоенный период мода стала общедоступной, хотя с этим выражением надо обращаться аккуратно. Историки, изучающие моду прошлых эпох, ясно показали, что даже на процветающем Западе всегда было немало людей, которые не могли позволить себе покупку новой одежды, даже по самым низким ценам, и которые кое-как сводили концы с концами, обращаясь в благотворительные организации и приобретая подержанные вещи526. Однако идея массовой моды была неразрывно связана с идеалом демократичного рынка, пусть и на фоне неизбежного присутствия на нем секонд-хенда. Новые фасоны теперь предназначались не только для элиты, способной заплатить за оригинальные модели от-кутюр. Демократизация моды была длительным процессом, который развивался параллельно с индустрией готовой одежды. Тон теперь задавали новые центры моды. Хотя Швейный квартал в Нью-Йорке в первой половине ХХ века оставался крупнейшим в мире центром производства одежды, местные производители в большинстве своем не были готовы экспериментировать со стилями. Эти производители, часто располагавшие весьма скромным бюджетом, стремились избежать ситуации, когда товар не получается продать из‐за неудачного дизайна. Такие посредники-эксперты, как Тобе Коллер-Дэвис и Амос Пэрриш, следили за тенденциями парижской моды и за определенное вознаграждение сообщали о важнейших из них американским производителям
