Конец моды. Одежда и костюм в эпоху глобализации - [79]
Во второй половине ХХ столетия темпы моды ускорились, как никогда. В 1960‐е годы смена циклов происходила уже быстрее и появились первые промежуточные коллекции530. Такие перемены оказались возможны, потому что масштабы дизайна и производства были небольшими и часто локальными. В свингующие шестидесятые такие предприниматели-модельеры, как Барбара Хуланики (у которой был свой магазин, Biba) и Мэри Куант, предпочитали выпускать одежду небольшими партиями, но своевременное пополнение запасов по-прежнему представляло собой проблему531. Предметы одежды часто производились в ограниченных количествах, а идентичность бренда поддерживалась за счет рекламы, наряду с выпуском продукции, ассоциирующейся с определенным стилем жизни, и косметики532.
Выпускать пользующуюся спросом одежду массово, в необходимых количествах и в срок оказалось непростой задачей. Она еще усложнялась тем, что производство одежды в значительной мере было перенесено за границу. В межвоенный период в некоторых сегментах текстильного производства и модной индустрии стали опасаться конкурентов из отдаленных зарубежных стран. Так, в Европе в 1920‐е годы фламандские производители кружев начали видеть угрозу для себя в кружевах китайского и японского производства. Плетение кружев было трудоемкой, кропотливой работой, уходившей корнями глубоко в историю нескольких регионов Европы. Эксперты по тканям в то время отмечали, что, хотя различие между кружевами фламандского и азиатского производства оставалось весьма значительным, некоторых покупателей интересовала лишь цена. Бельгийские предприятия опасались, что, освоив технологию, азиатские работники смогут конкурировать с фламандскими производителями533.
Условия производства текстиля и одежды обсуждались и в Соединенных Штатах. В период, когда пост президента занимал Франклин Д. Рузвельт, были приняты меры, направленные на смягчение последствий Великой депрессии. Благодаря им Управлению восстановления промышленности на первом и втором этапах «Нового курса» удалось сделать производство более прозрачным. Эти меры во многом способствовали вовлечению в дискуссию специалистов по производству текстиля и одежды из разных стран. В 1937 году Рузвельт провел в Вашингтоне первую международную конференцию представителей текстильной промышленности. На конференции собрались эксперты, которые, выступая от лица правительственных организаций, работников и фирм, обсуждали отчет, подготовленный Международным бюро труда, чтобы на международном уровне проанализировать изменения в производстве текстиля и одежды534.
После войны такого рода попытки диалога о мировом будущем индустрии не поспевали за той скоростью, с какой производство в США перемещалось на территории, где система профсоюзов была не столь развита, а также в Южную и Восточную Европу и в Юго-Восточную Азию. В 1970‐е годы последствия переноса производства за границу для прежних фабричных районов стали очевидны. Такие европейские регионы, как Лодзинское воеводство (с центром в городе Лодзь в Польше), Северная Англия и Фландрия (в Бельгии), заметно пострадали от резкого сокращения рабочих мест на производстве535. Государства со всесторонней системой социального обеспечения оказались несправедливо наказаны, в отличие от стран, в которых такой системы не было и которые поэтому могли производить одежду по более низким ценам. Эта проблема по сей день остается ключевой для модной индустрии.
Например, в Бельгии экономические последствия нефтяного кризиса 1973 года нанесли серьезный удар по текстильной промышленности. Позже, во второй половине 1970‐х годов, производство текстиля в стране снова выросло, чего нельзя сказать о производстве одежды, – с 1976 года торговый баланс в этой отрасли оставался отрицательным536. Экономист Тьерри Шарлье, автор подробного исследования на эту тему, отмечает, что причина такой ситуации заключалась в импорте одежды из стран с низкой стоимостью производства, в особенности стран Юго-Восточной Азии, Восточной Европы и Средиземноморья. Различия между организацией промышленности и торговли в Бельгии и в Нидерландах, в свою очередь, способствовали упадку производства одежды в Бельгии. Нидерланды, по выражению Шарлье, «сознательно дали умереть производству одежды внутри страны, чтобы стать первым ключевым посредником торговли дешевой одеждой»537. Торговые сети вроде C&A действительно завоевали популярность в Нидерландах538.
В 1970‐е и 1980‐е годы новые торговые соглашения позволили странам с сильно развитым производством использовать низкую зарплату как конкурентное преимущество при экспорте. Сейчас такие страны, как Гонконг, Тайвань и Южная Корея, обогнали государства Северной Европы, США, Канаду, Австралию и Новую Зеландию по масштабам дешевого производства. За счет снижения зарплат, увеличения рабочего дня и использования тканей местного изготовления новые производственные центры смогли предложить Западу модные товары для розничной продажи.
