Конец моды. Одежда и костюм в эпоху глобализации - [47]

, индивидами как монадами, что является следствием в первую очередь расширения интернет-пространства – достижения достаточно ощутимого, чтобы благодаря ему формировались и процветали новые психопатологии. Постфутуризм уничтожает культурные, юридические и психические условия современности. Именно это я пыталась подчеркнуть, говоря с иронией о нарушении норм. Сегодня, по мнению Берарди, нарушение норм ассоциируется с такими личностями, как Берлускони, и легко уживается с медийной популярностью. Именно Бодрийяр предрек как психическую трансформацию, крушение мысли и ценностей, неразрывно связанное с тем, что он называл «логикой симуляции», так и негативные последствия, которыми чревата «энергетическая субъективация» современности228. Размышляя о семье Кардашьян и ее заметном и продолжающем расти влиянии, можно предположить, что культура моды вошла в фазу «постфутуризма», проявляющегося одновременно в «нарочито повышенной экспрессии» и в «опустошенности»229.

6 Кинематограф

ХИЛАРИ РАДНЕР

Кино, мода и женственность

В «Головокружении» (Vertigo), классическом фильме Хичкока, снятом в 1958 году, главный герой, Скотти (Джеймс Стюарт), приводит свою подругу, которая вскоре станет его любовницей, в универсальный магазин. Он хочет купить ей серый костюм, точно такой же, какой годом раньше носила женщина, которую он считает погибшей. Вместе с Джуди (Ким Новак), продавщицей из другого магазина и объектом внимания Скотти, зритель наблюдает, как работающая в универмаге манекенщица демонстрирует почти такой же костюм, который Скотти, однако, отвергает, потому что это не то, что он ищет (вслед за чем комната наполняется и другими забракованными вещами). Хотя, наверное, у некоторых зрительниц и вызвало усмешку предположение, что мужчина в состоянии с ходу отличить опоясывающую талию баску от прямого шва, они могли в то же время нарисовать в своем воображении партнера, способного оценить тонкие нюансы выбранного ими наряда. В конце концов старшую продавщицу озаряет новая мысль, и она просит другую девушку найти костюм, который был в моде в прошлом сезоне, а именно его, как нетрудно догадаться, и пытается отыскать Скотти230.

Классика кинематографа и высокая мода

Я начинаю с описания этой сцены, потому что она отражает тогдашнее восприятие мира моды231, в котором продавщицы вроде Джуди стремились подражать замужним женщинам, чья одежда должна была свидетельствовать об их статусе и достатке их мужей. Моду завозили из Франции, наряды от-кутюр адаптировали под американские размеры и продавали в универмагах поштучно; иногда их шили на заказ, но чаще портнихи, работающие в том же магазине, подшивали одежду в соответствии с предпочтениями и физическими параметрами покупательниц. Менее состоятельные клиентки отыскивали на прилавках похожие вещи подешевле, может быть, подшивали их сами или отдавали местным портнихам232. Женщины, стремящиеся выглядеть модно, сезон за сезоном и год за годом следили за новшествами парижских кутюрье, своевременно обновляя набор вещей, предназначенных для того или иного случая, например вечерние туалеты; каждый костюм соответствовал своему амплуа. Такие звезды экрана, как Грейс Келли, продолжали традиции межвоенных лет и в глазах широкой публики служили эталонами моды, отражая изменения, которые претерпевал в Америке парижский шарм, приспособленный под вкусы женщин, – а именно они составляли важнейшую часть зрительской аудитории классического голливудского кино233.

Однако, когда в начале 1950‐х годов популярность начали набирать телевидение и молодежная культура, и кинематограф, и мода уже клонились к закату – по крайней мере, их значимость уже не представлялась столь несомненной. Примечательно, что стиль, в широких кругах известный как стиль битников, проник в Голливуд, став, вероятно, первым примером моды, которая приходит снизу вверх и законы которой диктует безликая улица, а не модельер и его состоятельные заказчики234. Роль Одри Хепбёрн в фильме Стэнли Донена «Забавная мордашка» (Funny Face, 1957) известна главным образом благодаря ее костюму: черным брюкам капри и черной водолазке, которые героиня Хепбёрн носит до того, как начинает следовать высокой моде в нарядах от Живанши. Создавая его, Эдит Хед, работавшая над костюмами для фильма, ориентировалась на уличный стиль того времени235. Та же Ким Новак предстала перед зрителями в брюках-«дудочках» и водолазке в своей следующей после Джуди роли – в фильме «Колокол, книга и свеча» (Bell, Book and Candle, Ричард Квин, 1958), где ее героиня – битник и ведьма.

Сочетание черных брюк-«дудочек» и водолазки пользовалось популярностью среди молодых поклонников актрисы, у которых не было средств на элегантную одежду из местных универсальных магазинов, где покупали себе вещи состоятельные женщины во времена, когда еще нельзя было выбрать одежду в каталоге, заказать по телефону и расплатиться кредитной картой, не говоря уже о появившемся еще позже интернет-шопинге. Костюм, состоящий из черного пуловера и узких брюк, в особенности свитер с высоким воротником, в 1950‐е годы и последующие десятилетия был обязательным элементом в гардеробе молодых людей и девушек моложе двадцати пяти лет, предвосхищая тенденцию к андрогинности, которая на протяжении столетия набирала все большую силу, и опровергая представление о том, что одежда должна указывать на гендерную принадлежность своего обладателя.