Конец игры - [3]

– Все равно стремно, – все же решил я добавить ложку дегтя в бочку меда. – Каждый раз трястись, из любой подворотни подвоха ждать…

– Мелочи жизни! – отмахнулся майор. – Я лично отношусь к таким приключениям философски. Этакая пикантная остринка в моем пресном существовании.

– Что, реально до такой степени скучно?

– Ты не поверишь…

Отчего же не поверю – очень даже! Зная деятельный характер Тарасова… удивительно, что он до сих пор всю округу на уши не поставил. Или я, как обычно, не в курсе?..

– Все, Паша, расслабься! Наш лифт.

Повинуясь жесту напарника, я перешел сначала на быстрый шаг, а потом и вовсе на неторопливый – народу вокруг как-то незаметно прибавилось, и сохранять прежний темп, посекундно не натыкаясь на кого-то, было весьма затруднительно. Да и обстановка поспешному бегству не способствовала – тесные трущобы сменились довольно широкими и хорошо освещенными коридорами, по которым сновали туда-сюда местные обитатели, да частенько катились мимо шустрые электрокары – иного личного транспорта на территории станции не предусматривалось. Однако первое впечатление было безнадежно испорчено. Станция, она и есть станция – подвешенная на высокой орбите груда железа, в которой правит бал вечная грызня за каждую единицу ресурсов. За воздух, тепло, свет или еду – без разницы. Я с тоской вспомнил совсем недавно казавшийся слишком тесным и суетливым Сити, а затем и вовсе помрачнел – перед глазами возник образ Евгении Сергеевны. Заныл в месте давнего перелома нос, и я помимо воли страдальчески вздохнул.

– Не переживай, Пашка, привыкнешь! – неправильно истолковал мою реакцию Тарасов. – Сейчас коньячку у Пьера накатим по маленькой, и все образуется.

– Не уверен. – Я с сомнением покосился на потрепанную капсулу, но все же вошел внутрь и рухнул в ближайшее кресло. – Евгения Сергеевна, конечно, девушка добрая, но злопамятная.

– Кто о чем, а он о зазнобе! – хохотнул майор, пристроившись рядом. – Не грузись. Это для ее же пользы. Но в одном ты прав – по маленькой не прокатит. Придется вечерком Олега позвать да возвращение твое отметить. Все хоть какое-то развлечение.

– Пьянствуете, значит… – Капсула заметно дернулась, ускоряясь, и я торопливо ухватился за спинку впередистоящего кресла. – А как патрон на это смотрит?

– Сквозь пальцы, – отмахнулся напарник. – Скажу тебе по секрету, он и сам частенько квасит. Что поделать – скука!

– Зато нам с Женькой было весело.

– Излагай.

Хочешь не хочешь, а надо. Я, конечно, уже сотни раз ситуацию обмозговал со всех сторон и во всех подробностях и линию поведения наметил, но посоветоваться со старшим и, что характерно, более опытным товарищем никогда не помешает. Опять же со стороны виднее. Не дай бог, где прокололся. Окинул внутренности капсулы подозрительным взглядом – не прислушивается ли кто? – но из троих озабоченных работяг ни один не проявил ни малейшего интереса к моей болтовне. Да и сидели они далеко, в противоположном конце салона, так что я отбросил сомнения и принялся изливать майору душу. Историю про похищение Евгении Сергеевны Тарасов выслушал внимательно, по ходу повествования уточнив кое-какие детали, а за удачную идею с имитацией нервного срыва и пьяным угаром даже похвалил – именно благодаря ей мне удалось быстро добраться до якудза и организовать их захват. Плюс Женькин папенька помог, благо командовал в полиции Босуорт-Сити отрядом спецназа.

– Так что, Тарасов, телефончиком твоим воспользоваться не пришлось, – закончил я рассказ, намекнув на визитку с координатами серьезных людей, врученную мне майором непосредственно перед командировкой на Босуорт-Нова.

– Оно и к лучшему, – заверил тот. – Не засветился лишний раз.

– Пьеру-то мне что рассказывать?

– А все и рассказывай, ничего особо криминального ты не натворил. Сам знаешь, если есть возможность не врать, нужно непременно ею воспользоваться. Я бы лишь кое-какие подробности опустил да про Долгова распространяться не стал.

– А как тогда объяснить появление спецов?

– Паша, ну что ты прикидываешься шлангом? Сошлешься на мои связи, визитку предъявишь. А я с чистой совестью смогу этот факт подтвердить, если Пьер любопытство проявит. И вообще, взрослеть пора. Инфантильность еще никого не украшала.

– Я не инфантильный, я просто перестраховщик, – огрызнулся я.

– Оно и видно. Ни шагу без подсказки.

– Если ты настаиваешь, могу и не советоваться. Но тогда я ни за что не отвечаю.

– Ладно, убедил! – сдался Тарасов. – Рано тебе еще самодеятельностью заниматься. Так что молодец, что меня слушаешь. К тому же некоторые обстоятельства твоих приключений наводят на размышления.

– Тоже думаешь, что в экипаже крот?

– Я бы сказал, скорее крыса.

– Хочешь вычислить?

– Не-а. – Майор помотал головой, скептически поджав губы. – Смысл? Что мог, он уже растрепал. А через пару недель мы будем в глубоком космосе. Так что вреда от него сейчас никакого.

– А как же саботаж?

– Паш, не смеши меня. Что он сделает? Фрегат взорвет? Как, позвольте поинтересоваться?

– Наверняка есть способы. Тут я не специалист…

– Зато я специалист! – отрезал Тарасов. – И я тебе со всей ответственностью заявляю: в одиночку угробить корабль типа нашего «Великолепного» практически нереально. Я имею в виду, сознательно угробить. Разве что боекомплект подорвать каким-то образом, но у нас подрывать нечего – мощных ракет нет, а мелочь, даже если вся рванет, только крюйт-камеры и разнесет.