Конец эры - [29]

Наш хлеб подошёл к концу примерно в то же время, когда была закончена очистка пасти тираннозавра. Птерозавры поднялись в небо все разом переливающимся зеленью и золотом облаком. Кликс запустил двигатель, медленно объехал отдыхающего гиганта, и мы отправились дальше.

Обратный отсчёт: 11

Охотник на живую дичь всегда приближает животных к смерти и вымиранию, тогда как охотник за окаменелостями, наоборот, возвращает вымерших животных к жизни.

Генри Фейрфилд Осборн, американский палеонтолог (1857–1935)

Трррррресь!

— Что за чёрт? — Кликс резко остановил джип. Мы были на крутом склоне, выехав из леса примерно на полпути к гребню холмов. Кучево-дождевые облака теперь закрывали почти две трети неба.

Трррррресь!

— Вот опять! — сказал я.

— Т-с-с-с.

Мы прислушались. Внезапно я уловил боковым зрением движение чего-то оранжевого.

— Чёрт! Они убьют друг друга! — закричал я.

Трррррресь! Трррррресь!

По правую руку от нас два представителя рода Пахицефалозавр бились головами. Эти двуногие гиганты были снежными баранами этой эпохи. Держа спину спины и шеи параллельно земле, они бросались друг на друга и сталкивались лбами.

На первый взгляд пахицефалозавры казались интеллектуалами эры динозавров. Высокий куполообразный череп и узловатые роговые выросты, покрывающие затылок, производили впечатление остатков шевелюры лысеющего профессора. Однако академическая внешность была обманчивой. Высокий череп был практически сплошной костью толщиной более двадцати сантиметров.

Трррррресь!

Это наверняка были самцы, поскольку неподалёку более крупный экземпляр несколько более тёмного оттенка ржаво-красного цвета спокойно ковырял роговыми выростами на морде землю, выкапывая корни. Он казался безразличным к битве на головах, происходящей по соседству, но я был уверен, что это была самка, за которую бьётся пара самцов. Самец слева, шести метров в длину, был на добрый метр больше, чем самец справа — а в случае рептилиями больше означает старше. Старый самец был, вероятно, постоянным партнёром самки, и сейчас молодой оспаривал его права предписанным генами способом. Я вытащил бинокль и стал следить за сражением. Претендент явно уступал. С тех пор, как мы их впервые заметили, ему пришлось отойти почти на пятьдесят метров.

Кликс указал на небо. Крупный птерозавр описывал круги над местом схватки, словно гриф, ждущий добычи. Я сомневался, что головачи регулярно бьются до смерти, но эта схватка продолжалась дольше, чем я ожидал бы от обычной стычки за территорию.

В схватке наступила передышка. Оба пахицефалозавра выпрямились, поднялись в полный рост, качая головами вверх-вниз в ритуальной демонстрации макушки черепа. Хотя верхняя часть головы у обоих была частично залита кровью, я разглядел у них на лысинах яркие жёлтые и синие пятна брачной расцветки.

Потрясание головами длилось несколько минут. Наконец, тот, который проигрывал, отступил ещё дальше, а потом ринулся вперёд; из-под его трёхпалых лап при каждом шаге разлетались куски дёрна. Атака производилась в полном молчании; челюсти обоих бойцов были крепко сжаты, вероятно, для минимизации последствий ударов.

Ветеран стоял наготове, держа прямую, как шомпол, спину строго горизонтально, и обхватив голову  пятипалыми передними лапами для большей устойчивости. Когда лбы столкнулись, в нашем джипе задребезжали стёкла. Я увидел, как от покрывающих головы бойцов кератиновых нашлёпок откололись и взлетели в воздух мелкие кусочки. Ветерана сбило ударом с ног, и он сел на землю, отчего его хвост неуклюже изогнулся. Однако он быстро пришёл в себя и вскочил на ноги; претендент же, оглушённый ударом, неуверенно раскачивался взад-вперёд.

Трескающие звуки донеслись и из другого места. Где-то ещё одна пара пахицефалозавров выясняла отношения. Однако схватка, за которой мы наблюдали, похоже, подошла к концу; последний удар сломил решимость претендента. Он поднял голову и посмотрел на противника. Ветеран также посмотрел на него и наклонил голову, демонстрируя брачную раскраску. Потом выставил макушку вперёд, готовый к новому удару. Претендент не повторил его движений; вместо этого он развернулся и заковылял прочь. В небе разочарованный птерозавр взмахнул крыльями и отправился искать себе другой поживы.

Ветеран же подошёл к пасущейся самке и начал тереться о её шею; костные бугорки на затылке производили звуки, словно тёрлись друг о друга две стиральные доски. Самка казалась безразличной к усилиям самца, но я подозревал, что у неё течка, и вероятно, именно её запах привлёк молодого самца и заставил бросить вызов старому. Ветеран продолжал тереться о шею самки, но она продолжала пастись. Однако через некоторое время, выкопав очередную порцию корешков, она не стала их есть, а положила на землю перед самцом. Он наклонил голову и быстро их подхватил, очевидно, истощённый после схватки. Это угощение, по-видимому, было сигналом того, что самка готова. Ветеран приблизился к ней сзади, и она опустилась на колени. Спаривание длилось несколько минут.

Я считал, что динозавры спариваются дольше.

Ещё ребёнком я читал рассказ Рэя Бредбери «И грянул гром». В нём говорилось про путешественника во времени, который наступил на мезозойскую бабочку, и это событие — смерть бабочки — повлияло на все последующие эпохи и привело к совершенно иному будущему.