Конец эры - [26]

Кликс ободряюще улыбнулся.

— Все жизненные формы рано или поздно вымирают, — сказал он. Такова природа вещей. Взять хотя бы динозавров…

— Кликс…

— Они жили больше ста миллионов лет, но очень скоро исчезнут без следа.

Голова Ромбика вскинулась вверх, взгляд золотистых глаз упёрся в Кликса.

— Что?

Останавливать его было уже слишком поздно.

— Боюсь, это правда, — продолжал Кликс. — Экосистема Земли скоро претерпит радикальное изменения, к которым динозавры не смогут приспособиться.

— С-с-скоро, — прошипел Ромбик. — Вы говорите скоро. Как скоро?

— Очень скоро, — ответил Кликс. — Не в том смысле, что на днях, разумеется. — Он улыбнулся. — Однако мы стремились попасть в геологическую эпоху, к которой относятся самые поздние находки ископаемых динозавров. В нашей технологии перемещения во времени имеется фундаментальный, неустранимый элемент неопределённости. Конец эпохи динозавров может отстоять на триста тысяч лет в будущее.  Но он может случиться и гораздо раньше.

— На что похожа пятая планета? — внезапно спросил Ромбик.

— Пятая планета? — не понял я.

Золотистые кругляши уставились на меня.

— Да-а-а, — протянуло существо. — Пятая планета от солнца.

— А, Юпитер, — сказал я. — В наше время он практически такой же, как всегда: газовый гигант, неудавшаяся звезда. — Я прочесал ухо. — Правда, в наше время у него было маленькое узкое кольцо, которого, возможно, сейчас ещё нет. Не сравнить, конечно, с кольцами Сатурна, но оно довольно милое.

— Юпитер… о, понимаю, — сказал хет. — А между Марсом и Юпитером?

— Пояс астероидов, что же ещё?

— Конечно, — быстро согласился Ромбик. Три троодона посмотрели друг на друга, потом повернулись. Кончики их хвостов хлестнули воздух, и мы с Кликсом отступили, чтобы не попасть под удар. Все трое одновременно двинулись прочь.

— Подождите, — позвал Кликс. — Куда же вы?

Ромбик повернул свою заострённую голову и посмотрел на нас, однако никто из динозавров не сбился с шага. Огромные жёлтые глаза по очереди закрылись и открылись, и он проскрежетал:

— Заняться гигиеной.

Обратный отсчёт: 13

Я скоро обнаружил различие между Канадой и Соединёнными Штатами. Мои американские коллеги, начиная карьеру, как я, с должности ассистент-профессора, могли ожидать первого гранта в размере от $30 000 до $40 000. Канадский же Национальный Совет по Исследованиям, как мне сказали, выдаёт гранты от $2500.

Дэвид Судзуки, канадский генетик (род. 1936)

Я родился в год, когда «Аполлон-11» совершил посадку на Луну. Мне исполнился сорок один год, когда Канадский Национальный Совет по Исследованиям предложил мне участвовать в путешествии во времени. Я ожидал, что эта экспедиция будет сродни полёту на Луну: на передовые технологии не жалко никаких расходов. Однако в области фундаментальных исследований больших денег не крутилось уже давно — даже в Штатах, большинство технологических усилий которых были направлены на борьбу с опустыниванием Среднего Запада. Оказалось, что наука большого бакса была короткоживущим феноменом середины двадцатого столетия, начавшись Манхэттенским проектом и завершившись с распадом Советского Союза.

Научное сообщество к этому концу эры оказалось совершенно не готово. Но в начале 1990-х был закрыт проект Сверхпроводящего Суперколлайдера, оставивший после себя лишь огромную яму в земле. Примерно в это же время закрыли SETI — проект поиска сигналов внеземных цивилизаций с помощью радиотелескопов. Проект Международной Космической Станции, которую предполагалось назвать «Freedom», был сокращён настолько, что ходила шутка о том, что его надо бы переименовать во «Fred», потому что для полного названия на корпусе просто не хватит места; а потом, когда проект покинули многие страны-участницы (включая Канаду), ссылаясь на пустую казну, те несколько модулей, что успели вывести на орбиту, пришлось законсервировать. Предполагаемый полёт на Марс, который первоначально планировался на 2019 год, пятидесятую годовщину «маленького шажка» Армстронга, также постоянно сокращали и откладывали. Попрошайничество, долги и воровство стали основными пунктами повестки дня в научных лабораториях мира; большие государственные гранты остались в нежно лелеемых воспоминания о старых добрых временах.

О, тонкая струйка военных денег некоторое время капала в направлении проекта Чинмэй Чжуан. Ястребы видели в путешествиях во времени стратегическое оружие истинно превентивного удара. На деньги военных Чинмэй удалось построить генератор Чжуан-эффекта и приличных размеров электростанцию для его питания. Уже был почти готов «Галлифрей»[15] — кодовое название прототипа обитаемого модуля, ставшего впоследствии «Стернбергером» — когда следствия уравнений Чинмэй стали очевидны всем. Она с самого начала честно говорила Департаменту Национальной Обороны, что количество энергии, необходимое для путешествия во времени, зависит от дальности переброски. Чего она им не говорила, так это того, что оно обратно пропорционально этой дальности.

Чтобы переместиться на 104 миллиона лет — теоретический предел Чжуан-эффекта (для более древних времён уравнения имели только отрицательные решения) — энергия практически не нужна. Перемещение на 103 миллиона лет уже требует незначительной энергии, на 102 — ещё немного больше и так далее. Наша заброска на 65 миллионов лет требовала огромного количества энергии. Любая попытка переместиться в исторические времена, хотя бы на тысячу лет, потребовала бы всей энергии, производимой на Земле за столетие, а для перемещения на пару десятков лет едва хватило бы энергии взрыва сверхновой.