Конец черного темника - [7]
2. ВОСЕМЬ КИПЯЩИХ КОТЛОВ
По песчаному голому берегу полноводной Улдзы до самого рассвета бегали люди с ярко горящими факелами и радостно восклицали:
— По воле китайского императора наш Темучин стал джаут-кури[5]!
— Слава великому! Да явит ему в эту ночь славного года свой лик огнедышащий Хорс[6]!
— Слава!
Шла ночь перед днём восьмого сентября — Рождества Богородицы по христианскому календарю, утром этого дня монголы позволят пить вино пленным христианам, тем более что у них — знатных потомков огнепоклонников — тоже праздник. В славный год Собаки — в году l-182-м — ими положено начало разгрома татар — «этих убийц их отцов и детей», как сказано в «Сокровенном сказании».
В белой юрте, окружённой кибитками с задранными вверх оглоблями и плотным кольцом тургаудов — телохранителей, сидел в синем бешмете, туго стягивающем грудь и талию, широкоплечий, с рысьими глазами на худом скуластом лице новоявленный двадцатисемилетний джаут-кури Темучин, пил короткими глотками кумыс и думал. Изредка бросал взгляд на отрубленную голову татарского князя Муджина-Султу, лежащую на серой кошме у входа, преподнесённую в дар верными нукерами.
«Отдам моему лучшему ремесленнику Баграджу, он высушит её и сделает винную чашу, которую украсит золотыми нитями и вплетёт в них рубины и смарагд», — решил повелитель и притянул к себе красивую рабыню.
Но мысли не давали покоя, и он, оттолкнув женщину, снова погрузился в раздумье.
Да, он разбил татар, но омрачало лишь то, что своих врагов Темучин победил не один, а вместе с вождём племени кераитов Тогорилом, который получил из рук Алтын-хана, китайского императора, титул Ван-хана — государя... Победа. Но неизвестно, как бы всё обернулось, не поспей вовремя помощь и со стороны китайцев. Несколько их отрядов пришли и соединились с монголами и кераитами на реке Улдза... Но и сами понесли немалые потери: татарские мужчины умеют сражаться. А победили их только числом и даже захватили повелителя рода чаган Муджина-Султу и казнили. Чаган — самый богатый татарский род, кочевавший между реками Онон и Улдза. У князя и его приближённых кереге[7] сделаны из серебряных пластин, и даже у мизинных людей юрты крыты кошмой из шерсти белых верблюдов. Было чем поживиться.
Монголы, кераиты и китайцы оставшихся в живых сильных мужчин взяли в своё войско, а татарских женщин, отличающихся от монгольских и китайских степенностью, дородностью и красотой, расхватали по кибиткам. Сейчас катуни[8] станут выполнять лишь роль наложниц и рабынь, но не пройдёт и сотни лет, когда потомство их уже не будет уничтожаться. И тогда появится новая степная знать — монголо-татарская. Это всё в будущем... А пока новоявленному джаут-кури предстоит покорить восемь остальных, кроме чаган, татарских родов: тутуку-лиут, алчи, терат, куин, баркуй, дербен, дутау и алухай, которые избрали своей зимней стоянкой берег озера Буйр-Нур.
«Права толпа, кричащая, что год Собаки — год славный... Нужно закрепить победу, не задерживаться у Улдзы и идти к озеру Буйр-Нур... Немедленно!» — решил про себя Темучин и снова взглянул на отрубленную голову Муджина-Султу.
...Всадник в чёрном малахае резко осадил взмыленную лошадь у священного озера Буйр-Нур и ловко соскочил на землю. Конь, всхрапнув, припал губами к воде и, раздувая ноздри, жадно стал пить. Напился и всадник, снял малахай, похлопал мокрой ладонью по бритой голове, снова водрузил его на место и возвёл очи к крутому обрыву, на котором стояли девять каменных баб.
Всадника увидели. От княжеской юрты рода алчи отделился вооружённый тургауд, но лук его не был перекинут за спину, а вместе со стрелами находился в притороченном к седлу саадаке, значит, верховой не собирался нападать на приезжего, будто точно знал, кто он и откуда...
Человек в чёрном малахае спокойно, не боясь, ждал приближения посланника. Когда между ними оставалось расстояние, равное половине полёта стрелы[9], тургауд вскочил ногами на круп лошади и, стоя во весь рост, содрал со своей шеи красный платок и помахал им в знак приветствия. Конь продолжал скакать, но, будто по команде, оборвал свой бег возле человека в чёрном малахае.
— Я приветствую тебя, Аланай, да продлятся годы твои и твоего брата!
— Нить моей жизни пока тянется, Темир, спасибо за добрые слова, а вот у моего брата она оборвалась... Смерть настигла его в самой высокой точке полёта, и он, как беркут, пронзённый стрелой, сложив крылья, низвергнулся вниз, будто на дно глубокого ущелья.
— Как?! Почему?! — в искреннем удивлении воскликнул тургауд.
— Да... Из головы князя Муджина-Султу уже делают винную, чашу... — и Аланай рассказал о казни повелителя рода чаган.
— Вот поэтому я с такой вестью не захотел сразу ехать к твоему князю, Темир, мне надо было остыть и успокоиться...
— Мы с юртчи[10] Смагулом сразу же узнали тебя, Аланай. Но ты так скоро нашего князя не увидишь, со своими родными и приближёнными он ещё находится на прежнем джайляу. А мы только утром поставили его серебряную юрту.
— Хорошо, тогда поедем к другим князьям.
— Насколько мне известно, к озеру прикочевал всего лишь один род Шакира-Султу — род баркуй. Он разбил свои юрты у Серой пещеры. Остальные, как и наш, ещё не трогались с летних пастбищ.
В первой книге исторического романа Владимира Афиногенова, удостоенной в 1993 году Международной литературной премии имени В.С. Пикуля, рассказывается о возникновении по соседству с Киевской Русью Хазарии и о походе в 860 году на Византию киевлян под водительством архонтов (князей) Аскольда и Дира. Во второй книге действие переносится в Малую Азию, Германию, Великоморавию, Болгарское царство, даётся широкая панорама жизни, верований славян и описывается осада Киева Хазарским каганатом. Приключения героев придают роману остросюжетность, а их свободная языческая любовь — особую эмоциональность.
О жизни и судьбе полководца, князя серпуховско-боровского Владимира Андреевича (1353-1410). Двоюродный брат московского князя Дмитрия Донского, князь Владимир Андреевич участвовал во многих военных походах: против галичан, литовцев, ливонских рыцарей… Однако история России запомнила его, в первую очередь, как одного из командиров Засадного полка, решившего исход Куликовской битвы.
Русь 9 века не была единым государством. На севере вокруг Нево-озера, Ильменя и Ладоги обосновались варяжские русы, а их столица на реке Волхов - Новогород - быстро превратилась в богатое торжище. Но где богатство, там и зависть, а где зависть, там предательство. И вот уже младший брат князя Рюрика, Водим Храбрый, поднимает мятеж в союзе с недовольными волхвами. А на юге, на берегах Днепра, раскинулась Полянская земля, богатая зерном и тучными стадами. Ее правители, братья-князья Аскольд и Дир, объявили небольшой городок Киев столицей.
В новом историко-приключенческом романе Владимира Афиногенова «Белые лодьи» рассказывается о походе в IX веке на Византию киевлян под водительством архонтов (князей) Аскольда и Дира с целью отмщения за убийство купцов в Константинополе.Под именами Доброслава и Дубыни действуют два язычника-руса, с верным псом Буком, рожденным от волка. Их приключения во многом определяют остросюжетную канву романа.Книга рассчитана на массового читателя.
Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эта история произошла в реальности. Её персонажи: пират-гуманист, фашист-пацифист, пылесосный император, консультант по чёрной магии, социологи-террористы, прокуроры-революционеры, нью-йоркские гангстеры, советские партизаны, сицилийские мафиози, американские шпионы, швейцарские банкиры, ватиканские кардиналы, тысяча живых масонов, два мёртвых комиссара Каттани, один настоящий дон Корлеоне и все-все-все остальные — не являются плодом авторского вымысла. Это — история Италии.
В книгу вошли два романа ленинградского прозаика В. Бакинского. «История четырех братьев» охватывает пятилетие с 1916 по 1921 год. Главная тема — становление личности четырех мальчиков из бедной пролетарской семьи в период революции и гражданской войны в Поволжье. Важный мотив этого произведения — история любви Ильи Гуляева и Верочки, дочери учителя. Роман «Годы сомнений и страстей» посвящен кавказскому периоду жизни Л. Н. Толстого (1851—1853 гг.). На Кавказе Толстой добивается зачисления на военную службу, принимает участие в зимних походах русской армии.
В книге рассматривается история древнего фракийского народа гетов. Приводятся доказательства, что молдавский язык является преемником языка гетодаков, а молдавский народ – потомками древнего народа гето-молдован.
Герои этой книги живут в одном доме с героями «Гордости и предубеждения». Но не на верхних, а на нижнем этаже – «под лестницей», как говорили в старой доброй Англии. Это те, кто упоминается у Джейн Остин лишь мельком, в основном оставаясь «за кулисами». Те, кто готовит, стирает, убирает – прислуживает семейству Беннетов и работает в поместье Лонгборн.Жизнь прислуги подчинена строгому распорядку – поместье большое, дел всегда невпроворот, к вечеру все валятся с ног от усталости. Но молодость есть молодость.