Конец черного лета - [3]

Из секретарей в райкоме никого не было. В одной из комнат Федор увидел за столом знакомого ему по школьному комсомольскому собранию щупленького инструктора орготдела, сосредоточенно бросавшего карандаш острием вниз на лежавшие перед ним чистые листы бумаги. Нехотя оторвавшись от этого занятия, он вопросительно посмотрел на Федора и его товарищей.

— Что-то очень срочное? — спросил он.

А когда Федор несколько сбивчиво, но все же внятно изложил смысл своего предложения, инструктор рассеянно посмотрел в окно, а затем неожиданно спросил:

— А как у вас дела с металлоломом?

Потом, не дав Федору опомниться, минут пять говорил о запущенном состоянии школьного земельного участка, недостатках в сборе макулатуры. И вообще есть масса важнейших неотложных дел, о которых следует думать в первую очередь. Что же касается стадиона, то это не его, Федора, дело; есть инстанции, которые в нужное время, если сочтут необходимым, займутся и этим вопросом. Всему свой черед. А тебе надлежит больше думать об учебе, металлоломе, макулатуре и не соваться не в свое дело.

И вот тогда-то Завьялов опять не сдержался, надерзил инструктору, обозвал его чинушей, канцелярской крысой и еще чем-то.

— Ты у меня запомнишь эту крысу, — шипел вслед им инструктор.

______________

Какие требования выдвигались до недавнего времени комсомольским работникам и активистам вышестоящими органами? В теории одни, на практике другие. В жизни важно было по утвержденному райкомом графику сдать взносы, в назначенный срок представить справку, отчет, информацию о выполнении контрольных показателей…

Еще желательно было иметь в первичной организации хорошую комсомольско-молодежную бригаду да пару молодых передовиков, которые выступали бы время от времени со звучными починами. А самое главное, пожалуй, уметь красиво отчитаться за сделанную работу (сделанную ли на самом деле?) с трибуны пленума или актива. Выполнение этих несложных требований обеспечивало первичной организации статус «крепкого середняка» на районном, городском уровнях. Правда, и сегодня немало еще таких «середняков», которые в своей работе ориентируются не на нужды и интересы молодежи, а на спущенные «сверху» показатели.

______________

Когда они вышли на улицу, его товарищи, посмеиваясь, успокаивающе похлопывали его по плечам. И все же через несколько дней в училище состоялось комсомольское собрание с участием щупленького из райкома. И снова обида зашевелилась в Федоре. Почему же так случилось: он хотел сделать как лучше, а его вот уже дважды за короткое время «ставят на место», как выразился в своем выступлении на собрании инструктор, который и настоял на том, чтобы оно было проведено. Но Федор об этом не знал. Красный от обиды, он сидел за первой партой и слушал решение собрания, зачитанное тем самым кареглазым существом с косичками, о которых он грезил в своих юношеских мечтах. Строго предупредить… взыскание не такое уж строгое, но Федор из этого собрания ничего, кроме обиды, не вынес. Выйдя в коридор, он на ходу бросил своим друзьям: «Черт не выдаст, свинья не съест», и отправился на пустырь гонять мяч с малолетками.

Не мог знать тогда Федор, что инструктор, с которым он столкнулся в начале своего пути, был одним из комсомольских работников, которые нет-нет, да и встречаются еще в комсомольских комитетах и в сельской, и в городской организациях. Конечно же, в работоспособности такому не откажешь. Печется и о массовости, и об охвате, и о высоком проценте чего бы то ни было. Кажется, все горит в его руках. К тому же и подать все это умело может своим непосредственным руководителям. Но вот беда: главный результат такой деятельности — всестороннее воспитание молодых — порой близок к нулю. А бывает, и того ниже, со знаком минус, но ведь встречаются еще…

Не знал Федор и того, что о подобных работниках говорят: за лесом деревьев не видит. Глух он к личности, неинтересна она ему, мелка для его масштабов. Вот когда надо провести для молодежи лекцию или сказать хорошие слова о человечестве в целом, он уже сгорает от благородного намерения. В своей тарелке чувствует себя в президиуме, хлопает в ладоши вместе со всеми, когда его критикуют. А как же? Он — на своем месте. На своем ли?

Не знал Завьялов тогда, что таких людей в комсомоле с годами становится меньше. Но ему довелось встретиться именно с таким. И комсорга тот уломал, добился-таки проведения собрания, оставившего горечь в душе Федора. Казалось, все быстро забудется, новые дела и заботы изгладят из памяти этот случай. Но шло время, а обида все же оставалась, затаившись где-то далеко внутри. И только иногда прорывалась наружу, когда Федор сравнивал то или иное отношение к нему окружающих с тем, пусть еще и небольшим, но все же опытом, который он приобрел за свои первые шестнадцать лет.

Паук еще раз тряхнул руку Федора, когда тот искренне поблагодарил его, и дружески подмигнув, изрек:

— В тюрьме спасибо не говорят. — А затем уже серьезнее добавил: — Мы одна семья. Запомни это, кентюра. Один за всех и все за одного. Так, кажется, в моральном кодексе записано.

Все рассмеялись.