Конан в дебрях пиктов - [2]

Внезапный шорох сзади заставил его резко обернутся. Это движение стало для него роковым — из зарослей на противоположном берегу, вылетело что-то блестящее. Пикт захрипев, завалился боком в реку. Из его шеи торчала рукоятка кинжала.

Кусты на берегу реки раздвинулись и оттуда вышел могучий человек, в черных штанах и кожаной куртке, на две головы выше убитого пикта. Несмотря на мощное телосложение, в его движениях не было ни малейшей неловкости — он двигался словно леопард на охоте. Голубые глаза настороженно глядели из-под упавших на лоб черных волос, когда человек присел, чтобы выдернуть кинжал из горла убитого. Бегло осмотрев труп, отметив ожерелье из волчьих зубов и характерную раскраску на смуглой коже, человек удовлетворенно хмыкнул и, поддев руки под тело дикаря, одним мощным броском швырнул его в кусты. Подошел рядом, запихивая тело еще дальше в заросли, затем, подняв брошенную пиктом секиру, исчез в кустах.

Этот пикт был из племени Волка, главная деревня которого находилась ниже по теченью. Встречи с соплеменниками пикта никак не входила в планы его убийцы — поэтому он и не мог оставить в живых одинокого дикаря напавшего на его след. Несколько часов они выслеживали друг друга в лесу, ловя малейшие шорохи, прячась и каждое мгновение ожидая удара в спину. И до последнего момента никто не мог сказать, кто тут был охотником, а кто — жертвой.

Однако сейчас уроженец Пиктских Дебрей проиграл — проиграл пришельцу с далекого Севера, с унылых холмов Киммерии. Жители той земли были заклятыми врагами пиктов, вражда с которыми уходила в такую тьму веков, что никто сейчас не припомнил, когда она началась. Однако к этому киммерийцу у пиктов был особо длинный и кровавый счет. Варвар-наемник на службе у аквилонской короны, следопыт, капитан, наконец, генерал, давший не одно сражение пиктам, убивавший их вождей и могучих колдунов. Во многом его заслугой было то, что за все свои набеги пикты так и не перешли Громовую реку.

Имя киммерийца было Конан. Избежавший клыков зверья Пиктских Дебрей, копий самих пиктов и чар их колдунов, воин не смог предугадать тщеславия и подозрительности короля Аквилонии, ставшего опасаться слишком популярного генерала. Чудом, вырвавшись из казематов Тарантии, генерал Конан был вынужден бежать сначала в западные провинции, а потом и в Дебри. Даже здесь в густых чащобах страны пиктов он чувствовал себя сейчас в полной безопасности. Тем более, что он хорошо знал, что за опасности таила в себе эти непроходимые чащи.

По крайней мере, он думал, что это знал.

* * *

— Кром и весь его род! — выдохнул Конан.

Он остановился на краю обширной прогалины, не веря своим глазам. Недавно тут была деревушка — он видел остатки плетенных хижин и пожитки пиктов, их оружие. Но сейчас все это было изломано, перевернуто, смешано с землей. Все ближайшие деревья лежали вповалку, из-под стволов сочилась темно-красная жидкость. Вперемешку с землей виднелись оторванные руки, ноги, головы, внутренности. В воздухе висел густой мускусный запах, заставивший киммерийца поморщиться.

Беглого взгляда хватило Конану, чтобы понять, что людей растерзал какой-то зверь. Но какой именно — киммериец терялся в догадках. Даже саблезубый тигр, ужасный хищник Пиктских Дебрей, все-таки не смог бы уничтожить целую деревню — равно как и любой из здешних зверей известных Конану. Киммериец невольно вспомнил свои приключения в Черных Королевствах и исполинского дракона, которому поклонялись вырождающиеся жители Ксухотля. Могло ли здесь оказаться подобное чудовище? В голове у Конана всплыли слова Валанна, покойного губернатора Конайджохары: «Ни один белый не знает, что скрывается по ту сторону Черной реки».

Но как бы то ни было — здесь киммерийцу оставаться нельзя. Он бы и сам никогда не подошел близко к деревне, если бы его не ввела в заблуждение тишина, которой обычно не бывает вблизи людских поселений — даже у пиктов. В любой момент могли появиться или соплеменники погибших пиктов, либо та тварь, что растерзала их.

Киммериец бросил последний взгляд на разрушенную деревню и заметил кое-что, на что раньше не обратил внимания. Деревня была не просто разрушена — всюду виднелись большие ямы и округлые провалы, почти засыпанные землей и камнями. Больше всего это напоминало ходы дождевых червей — увеличенных в сотни раз. Холодок пробежал по спине у Конана при мысли о том, что под ним, возможно, роет свои норы огромная тварь.

Возможно, что она вернется.

— Не двигаться — послышался позади Конана и тот скрипнул зубами, узнав ненавистный пиктский выговор. — Бросай оружие или ты умрешь.

Проклиная себя за неосторожность, Конан медленно повернулся — как он мог забыть о том, что находится в Дебрях. Сощурив глаза, он внимательно смотрел на пятерых человек, с разных сторон выходящих из лесу. Трое явно были чистокровными пиктами — невысокие, смуглые мужчины, в набедренных повязках и мокасинах. По узору татуировки и перьям в волосах Конан узнал в них Ястребов — одно из самых сильных племен постоянно тревожащее набегами аквилонское пограничье. Все трое держали луки с натянутой тетивой и положенными на них стрелами, костяные наконечники которых были вымазаны зеленоватой массой. Киммериец признал яд желтой жабы, водящейся в самых труднодоступных уголках пиктских болот. Яд этот не убивал, но вызывал мгновенный паралич, длящийся от нескольких часов до целых суток. Оставаться недвижным во власти дикарей Конану хотелось меньше всего, поэтому он не без некоторых колебаний бросил сначала секиру, а потом и кинжал.