Конан и слепая богиня - [2]

* * *

Охота удалась, и пирушка продолжалась далеко за полночь. Когда начало светать, на ноги встало лишь несколько самых закалённых. Тан, устроившись на шапке, спокойно подрёмывала среди кровавых кусков мяса, игнорируя пьяный рёв остальных гостей.

— Подвинься, старый терпуг! — удар кулаком по дубовому столу опрокинул пустую чашу из кованой бронзы. За ней последовал и подсвечник, украшенный рельефами летающих драконов. Свеча, потухнув, сильно обожгла обнажённое запястье Кетта.

Проклятие, которое последовало за этим, звучало зловеще; ещё более пугающим был голос, которым его выкрикнули: пьяный, окрашенный беспомощной злостью. Это был гнев не по поводу опрокинутой чаши и погасшей горящей свечи, но над свалившимися невзгодами. Убийственный, горький, жестокий гнев. Гнев, порождённый и исходящий из глубокой скорби.

Этот крик вывел Тан из дремоты. Столующиеся смолкли. По бронзовому котлу, украшенному бараньими головами, пробежал отблеск света от огня открытого очага, когда седая служанка быстро приблизилась с ним к дубовому столу. От горячего вина вверх, до тёмного деревянного потолка, вздымались пары, источающие ароматы смеси корицы и ванили. Руки женщины заметно дрогнули и затряслись. Хотя она и вскормила Кетта вместо матери, помнила его первые шаги по всему двору и любила как своего сына, теперь она ощущала страх. Поставила котёл перед хозяином так поспешно, что несколько горячих капель расплескалось по столу.

Её испуганный вид разгневал Кетта ещё больше.

— О, все запаршивевшие боги! Не можешь быть осторожней, дьяволица?

Старуха качнулась — сердце сжалось от удара могучего кулака мужчины:

— Прости, господин! Всемогущая Анахит мне свидетель, я сделала это не нарочно!

— Проваливай со своей скурвившейся Анахит! Где она была, когда Тания умирала? Пусть эта сучка с зелёными бельмами лучше обратится к жабам, которые и так видят лучше, чем она. А её зелёные очи пусть вытекут, если она не может ничем помочь! К чему нам такая богиня?

В примолкшем от ужаса зале повисла тишина, внезапно нарушенная двойным громким треском огня, вспыхнувшего вдруг в глубине очага. Его мягкие отсветы пробежали по охотничьим трофеям, блеснув на круглых бронзовых щитах, украшенных рельефными изображениями разных батальных сцен. И над оцепеневшими пирующими возникло вдруг жестокое властное лицо, нечеловеческое, источающее холод, сияющее бледное лицо. Красивое, холодное, белое лицо Анахит, недвижно застывшее и парящее над пиршественным столом.

От водопада светло-золотых волос, поблёскивая, отражались серебристые блики. Ярко-зелёные глаза без зрачков и белков парализовали всех ужасом невидящего взора, который знает всё. Губы, возмущённо сжатые от страшного негодования, даже не шевельнулись, но тем не менее по залу разнёсся металлический голос богини:

— Ты не заслуживаешь смерти, человек, возроптавший на судьбу. Ты будешь страдать ещё больше. Проклят будет весь твой род. Ни один человек не в силах отменить моё решение. Уже никогда больше не увидишь ты сияния глаз твоей единственной дочери.

Глаза Кетта лопнули, взорвавшись со страшной силой. По его щекам хлынули блестящие прозрачные потоки, и властитель замка закричал от боли. Но и его неистовый рёв не мог заглушить отчаянный детский крик. Плач маленькой девочки.

Утренний горизонт потемнел, внезапным неестественным холодом повеяло в зале, и ужасающее лицо исчезло так же внезапно, как и появилось.

Глава 1

Высокий, мускулистый юноша напоследок, прощаясь, поднял руку. Маленькая девичья фигурка, направляющаяся на юг, дружески махнула ему в ответ. Юноша резко тряхнул гривой чёрных волос и расправил могучие плечи. Хотя ему едва ли исполнилось двадцать, что-то в выражении его лица давало понять, что даже искушённый опытный боец в расцвете сил поступит мудро, когда решит разойтись с ним по-хорошему. Особенно если тот юноша пребывает в плохом настроении, как сейчас. Проницательные глаза пылали, сияя холодной синевой, и свидетельствовали о северном происхождении. Пружинные гибкие движения напоминали вышедшего на смертоносную охоту зверя. Ножны из грубой серо-зелёной кожи скрывали широкий древний клинок, отполированный до зеркального блеска.

Прощание с девушкой из пустыни Элаши было искренним, сердечным и кратким. Хотя расставание прошло открыто и радушно, юноша не мог оградить себя от ощущения незначительной лёгкой виноватости, почти с облегчением избавившись от него только тогда, когда девушка исчезла за горизонтом. Он ещё раз оглянулся через плечо в сторону фиолетовых пиков Кецанкианских гор. Далеко в долине в небольшой сосновой роще навеки упокоилась красавица Туэнн. И только ветер гулял по пустынным безлюдным залам мрачного замка, где лишь тёмное пятно на полу напоминало о существовании некогда могущественного некроманта Нега.

Теперь он наконец отправится в желанную Замору, богатую землю с огромными городами, полными легко отбираемого имущества, таверн, прославленных вкусной кухней, и обольстительных гнёзд роскоши и удовольствия, которые переполнены раскинувшими руки красавицами, подобными наложницам из гарема шаха.

У юноши была хорошая обувь, несколько серебряных монет в кармане и надёжный клинок сбоку. Что ещё можно от жизни желать! Конан из Киммерии ещё раз потряс головой, отгоняя навязчиво-путанные воспоминания, и уверенным шагом направился к нагорному плато, над которым возвышались контуры башен Махраабада.