Конан и слепая богиня - [15]

Нервы многократно униженного работорговца не выдержали, и он взорвался в приступе скопившейся ярости. В воздухе просвистела плеть. Сквозь тонкие белые одеяния начали проступать сочащиеся кровью рубцы. Девчушка не вскрикнула, чтобы не разгневать хозяина дополнительно, а только тихо застонала, сжавшись калачиком от переполняющей её боли.

— Достаточно! — запястье банщика сжал чей-то стальной кулак.

— Кто ты? — вытаращил хозяин глаза на нового посетителя. — И кто, Имир раздери, ты вообще такой, чтобы командовать в моём собственном доме?

Перед ним стоял высокий мускулистый молодой человек с рысьими чертами лица, облачённый в потрёпанные одеяния, покрытые красной пылью. С его пояса свисал широкий меч в кожаных ножнах, а глаза светились убийственно холодной синевой.

Он сжал руку сильнее, и плеть выпала из руки Абулетеса.

— Вижу, ты очень искушён в наказании строптивой рабыни, храбрый муж, — процедил незнакомец сквозь зубы. — Я ищу юношу, который недавно пришёл сюда, — добавил он уже более спокойно, глядя на груду грязного тряпья и лохмотьев, оставшуюся от прежних посетителей.

— Покарай Сэт и тебя, и того грязного пса! — вспыхнул Абулетес при неприятном воспоминании. — Мне безразлично, куда уходят посетители. И ты тоже проваливай!

— Помедленнее, я ещё с тобой не договорил. Скажи мне, когда и в каком направлении он ушёл, и я тоже уйду.

Тут Абулетес совершил роковую ошибку. Вместо того, чтоб ответить, он отпрыгнул, потянулся за плетью, замахнулся и заверещал:

— Убирайся отсюда!

Однако плеть ударить не успела. Как по волшебству, в руках юноши вдруг возник сверкающий меч и рассёк кожаные ремни одним ударом.

— Стража! Помогите! Убивают! Стража! — заверещал Абулетес во всю глотку.

Молодой человек зарычал, как тигр, и уверенным ударом рассёк горло толстяка. Дугой хлынула кровь. Вода в неглубоком бассейне окрасилась розовым. Дальнейший крик утонул в хрипящем бульканьи. Владелец бани рухнул на землю как подкошенный. Белоснежная простыня, укутывающая его, покраснела от крови.

Мускулистый гигант не удостоил его даже взгляда. Подойдя к Митанни, он поднял её обмякшее тело с пола.

— Не бойся, дивчина, теперь тебя никто уже не обидит. Я должен уйти, да и ты убегай отсюда до прихода стражи. Ты свободна.

— Я не смогу убежать, господин. Я слепа, — тихо произнесла та, поднимая к нему своё прекрасное лицо с невысказанной молящей просьбой.

— Я не могу тебя взять с собой. Поспеши, — пробормотал варвар смущённо.

— Если я тут не останусь, меня обвинят в смерти господина. А потом казнят или отсекут мне руки, которыми я должна была его защищать, — девушка смолкла и обречённо опустила голову.

— Я взял бы тебя с радостью, но мне до этого, поскольку сейчас начнётся преследование. Если придётся убегать, то прямо по пятам ринется стража шаха.

Невольница больше и не просила, и не умоляла.

Конан быстро распахнул бисерный занавес и направился к выходу, чтобы по свежим следам преследовать свою добычу. Но через пару шагов остановился.

«Кром!» — ругнулся он раздраженно, повернулся и пошёл обратно в баню. Молча, без слов, он взял девушку на руки и пошёл с ней во тьму так же легко, как медведь бежит с газелью в пасти. В итоге, вместо магической драгоценности Конан нёс слепую невольницу.

И всё же он не планировал кратчайшим путём убраться из города. Его шаги вели к рынку, откуда он день назад так поспешно убегал.

Глава 4

— Не знаю, почему нас выгнали из замка, где мы играли так хорошо, — разочаровано протянул Карагиз. Впрочем, очевидное разочарование никак не отразилось на его идеальном произношении и дикции.

— Играли здорово, но не в подходящем месте, а также, по-видимому, в очень неудачное время, — вздохнул Хикмет и погладил шею тощего гнедого мерина, запряжённого в повозку.

Конь пошевелил ушами, но не прибавил шага. Это был опытный ветеран. Телегу он тащил уверенно, без чьего-либо понуждения.

— Ещё только рассветает, а городские ворота отворены. Мы должны радоваться, что шах Ара не спустил на нас свою гончую свору.

— Во-первых, его взбесил дикарь на ветвях, потом — пожар в замке. А та зеленоокая цаца — та не отрывалась от происходящего сцене, фыркая, как дикая кошка. Только это было глупое представление. И в Махраабаде мы уже никогда не покажемся… — стенания и жалобы Кермара исчезли, заглушённые грохотанием колёс. — Ах, девонька, как это ты сама в одиночку выбралась за городские стены? Это небезопасно для такой красавицы, как ты, — его ворчание неожиданно сменилось на тихо журчащий шепоток.

Прямо посередине дороги сидела скрюченная девичья фигурка. Это была явно не шлюха и не нищенка. Красивое облачение выдавало обеспеченную горожанку. Спадающие локоны волос не утратили ухоженного лоска и блеска даже под слоем пыли.

— Не могу встать, господин, я растянула лодыжку, — и она посмотрела на него смертельно усталыми тёмно-голубыми очами, мокрыми от слёз. Обеими руками схватилась за правую ногу, заметно распухшую выше щиколотки над туфлей.

— Тебе требуется помощь. Эй, Таур, проснись! У нас тут интереснейшая компания!

Из телеги, укрытой залатанной парусиной, выбрался коренастый человек с заспанными глазами. При взгляде на девушку он разом пробудился.