Кому же верить? Правда и ложь о захоронении Царской Семьи - [92]

К сожалению, публичная неприязнь внутри Романовского семейства вносила смуту в умы российской необразованности, да и Правительственная комиссия в своём подавляющем большинстве в этой монархической коллизии разбиралась с трудом. Большей известностью среди членов Комиссии пользовалась мадам Куликовская (по мужу, а по рождению Пупынина), которую почему-то величали Романовой, а некоторые члены даже – Великой княгиней. С ней, как с «ближайшей родственницей», велась официальная переписка, и она же присутствовала на одном из заседаний Комиссии.

Выборы, однако, для ельцинского режима прошли удачно, и вариант «монархического переворота» отпал сам собою. «Демократия» укрепилась в самоуверенности. К разумному голосу Церкви власть не прислушалась. Переизбранный на новый срок президент подчинился напору «прогрессивных» политиков и леворадикальной интеллигенции во главе с санкт-петербургским академиком, проигнорировав мнение той части общества, которая в Церкви видела духовно-нравственное начало, в отличие от президентской политической прагматики. В результате вся история с нахождением в Поросёнковом Логу костных останков, объявленных Царскими, и их погребением приобрела скорее уже трагикомический характер.

Нынешняя власть никаким монархизмом не озабочена, но ей, власти, очень памятны дни, когда Церковь на весь мир продемонстрировала своё полное неприятие официальной точки зрения и отказалась участвовать в масштабной акции, организованной правительством и верховным лицом государства. К тому же с той поры многое изменилось. Царская Семья канонизирована Русской Православной Церковью. Отныне для Церкви никаких останков больше не существует, есть Святые мощи, а обретение Святых мощей – это уже заботы не светской компетенции. Власть это понимает, и понимает, что кости, которые хранятся в холодильной камере, Церковью вряд ли когда-нибудь будут признаны за мощи. И старший прокурор-криминалист это тоже хорошо понимает, оттого столь пессимистичен он в своём, скорее всего, последнем интервью. Вся его многолетняя суета никакого положительного результата не дала. Скорее наоборот. Очень тенденциозное, односторонне непрофессиональное следствие только усложнило всю ситуацию и породило в обществе массу вопросов и недоверие ко всему, что связано было с «находками» в Поросёнковом Логу. Общество ни к какому «согласию и примирению» не пришло, «Великий День окончания многолетней гражданской войны» не наступил, и это тоже, в какой-то степени, на совести Соловьёва. Хотя собственная персона прокурора-криминалиста, скорее всего, самостоятельной не является, и не оной дано «тасовать колоду и раскладывать пасьянс».

Брожение же вокруг этой печальной темы будет продолжаться, будут возникать новые версии, легенды, мифы, будут появляться новые свидетельства, не исключая и откровенных фальсификаций нечистоплотных самозванцев, которые станут с выгодой для себя эксплуатировать этот трагический рубеж русской истории. И по-прежнему безответным останется вопрос, почему Правительственная комиссия совершенно откровенно проигнорировала всякую точку зрения, в той или иной степени ставившую под сомнение те выводы, к которым пришло официальное следствие.

Действительно, почему? Если на весь мир, почти со «стопроцентной» уверенностью, было объявлено, что останки, извлечённые в 1991 году в Поросёнковом Логу, принадлежат членам Царской Семьи и их слугам, убиенным в подвале Ипатьевского особняка, то почему же сама Правительственная комиссия не проявила никакой инициативы к тому, чтобы открыто и в доброжелательной полемике доказать свою правоту. Казалось бы, именно Правительственная комиссия, представляющая собой мнение и точку зрения государственной власти, должна была бы быть кровно заинтересована в том, чтобы общественное мнение, как внутрироссийское, так и международное, признало ошибочность своих суждений и приняло как бесспорный факт выводы, к которым пришло официальное прокурорское расследование и таковая же медицинская экспертиза. На одном из заседаний Комиссии очень верно сказал митрополит Ювеналий: «Если мы убеждены в точности наших научных достижений, то мы не можем бояться, что при каких-то параллельных исследованиях будут несовпадения».

Однако этого не произошло. Значит, уверенности не было никогда. Видимо, не случайно во все годы работы Комиссии исследование вопросов исторического характера всячески игнорировалось и вся доказательная база построена была на генетической аргументации, что даже в медицинских сферах не нашло полного единомыслия. А в Меморандуме Зарубежной комиссии по этому поводу было сказано весьма категорично: «Пока не последуют ответы на все вопросы, которые в той или иной степени ставят под сомнение выводы официального следствия, то даже самые тщательные и глубокие исследования и доказательства, с применением самой передовой научной техники, включая анализы доказательства ДНК, нельзя рассматривать как убедительные». Тем более если вспомнить Глазунова, то вообще непонятно, чьи и откуда брались фрагменты для исследований. Беляев, например, говорил, что, по его сведениям, фрагменты брались от одной берцовой кости.