Комсомольский комитет - [57]
Попросив сменщика, который еще не ушел, поработать лишних «пять минуточек», Даша узкими переходами между крутильными машинами побежала в контору. У служащих кончался рабочий день. Надя Веснянкина запирала ящик стола.
Жена Шурика Веснянкина еще до замужества увлекалась шахматами, а недавно ей присвоили по шахматам второй спортивный разряд. Даша шахматы терпеть не могла из-за того, что Надя, бывало, долгие часы проводила за шахматной доской, Но нельзя же, чтобы все жили одинаково.
Даша передала Наде поручение.
— Главное, я Тошку уговорила, он с нами пойдет, — тихо, чтобы слышала одна Надя, говорила Даша. — Он строителей всех знает.
— Здорово! — выпрямляясь — тонкая, хрупкая, она была на голову выше маленькой Даши, — сказала Надя. — Двоим и правда страшно: я бы не пошла вдвоем. Неужели Антон пойдет?
— Да! — смеясь и махнув рукой, сказала Даша. — Сначала не хотел. «У меня, — говорит, — на стройке друзья. Чего, — говорит, — я с ними ругаться пойду?» А потом согласился: «Что ж, если для хорошего…»
Поправляя изящную меховую шапочку и повязываясь сверху теплым платком, подошла бухгалтер Изольда Павловна.
— Девочки! Опять секретничаете! — томно сказала она, поводя общипанными начерненными бровями.
Девушки недружелюбно посмотрели на нее и ничего не ответили.
— Бедная Наденька! — сочувственно сказала Лукошкина, надевая пестрые перчатки. — Сейчас домой заспешите, мужу ужин готовить?
— Нет, я только к сыну загляну. Сегодня шахматный кружок. Муж во вторую смену, он в двенадцать придет, успеется, — спокойно, с высоты своего роста глядя на короткую Лукошкину, ответила Надя.
— Шахматы! Что за занятие для женщины! — вздохнув, прикрывая глаза, медленно сказала Изольда. — Ничего хорошего вы, мои девочки, в этой дыре не видите… Вот я в молодости…
— Что вы в молодости? — язвительно спросила Даша.
Но Лукошкина не заметила насмешки. Полузакрыв глаза и цепко держа под мышкой сумочку, она мечтательно говорила:
— Большой город… театры, кавалеры, лодки…
Даша ответила быстро, но в тон Лукошкиной:
— Лодок и здесь сколько угодно… летом. Кавалеров круглый год хватает. А в большом городе небось леса не найдешь такого, как у нас!
Но Лукошкина не слушала Дашу.
— Девочки, вы всегда меня спасаете, — ласково сказала она, хотя ни Надя, ни Даша не помнили, когда же они спасали Лукошкину. — Вы в воскресенье ведь пойдете на танцы? Надя с мужем, конечно? Вы не зайдете за мной? Вам близко. Один интересный мужчина сказал, что хочет видеть меня на танцах…
— Заводской мужчина? — лукаво поинтересовалась Даша.
— Да, здешний, — кисло сказала Изольда. И тут же, спохватившись, добавила: — Но он не такой, как все…
— Мы не пойдем на танцы, — сказала Надя.
— Приглашены куда-нибудь? — осведомилась Лукошкина.
Надя не нашлась что ответить, а Даша бойко возразила:
— Мы в воскресенье в двадцатое унээровское общежитие идем.
— В двадцатое? — ахнув, растерянно переспросила Изольда. — Там же ни одного хорошего мальчика нет. Это не общежитие, это уголовщина. Вас убьют там!
Даша загадочно свистнула.
— Пойду, меня сменщик ждет, — быстро сказала она и выбежала из конторы.
Давно выздоровела Фаина. Возвращаясь из банка, она заходила в ясли и приносила домой завернутого в окаймленное кружевами одеяльце черноглазого розового мальчугана. Он весело агукал, очень редко плакал и научился сам, без помощи матери, держать свою верткую головку.
Отношения, так необычно завязавшиеся между Фаиной и Лилей в дни болезни молодой матери, незаметно превратились в дружбу. Не матери и не невестке, а именно скромной и предупредительной, мечтательной Фаине несла Лиля свои девичьи секреты. И Фаина, разглядевшая под внешним легкомыслием Лили доброе и отзывчивое сердце, свежий, хотя до сих пор плохо развивавшийся ум, вдруг прониклась к Лиле уважением и взялась ее «перевоспитывать», тем более, что и Лиля, хоть и была ее ровесницей, относилась к ней как к старшей: ведь Фая уже и техникум окончила и матерью стала.
Фая и Лиля часто встречались на кустовых комсомольских собраниях. Обе занимались в кружках по изучению истории партии и дома часто вместе читали книги. А уж стоило одной прочесть, книжку и похвалить ее, другая не успокаивалась, пока не прочитывала тоже.
Однажды вечером Фая, покормив и уложив в кроватку заснувшего сына, стирала пеленки. Сегодня она получила письмо от мужа. Он писал, что жив и здоров, проходит военную науку, но скучает по ней, по сыну, считает дни, оставшиеся до возвращения домой.
Фая, согнувшись над стиральной доской, намыливая и оттирая белье, задумчиво улыбалась и напевала свою любимую песенку:
Фая, оставив стирку, подошла к кроватке, посмотрела на спящего сына, улыбнулась и снова подошла к корыту.
Ласково журчала вода, падая с доски в корыто. Мягко светила электрическая лампа под розовым абажуром. Тюлевые шторы, сплетаясь с морозными узорами на окнах, — свадебный подарок от банковского коллектива — делали небольшую комнату удивительно уютной.
«Дойна о Мариоре» — повесть о девушке молдаванке, испытавшей на себе гнет румынских бояр и военщины. Автор рисует нелегкий поначалу путь девушки, горькую и безрадостную долю сироты-батрачки, показывает, как раскрываются ее силы и способности, пробуждается чувство долга перед Родиной, когда Бессарабия воссоединилась с Советской Молдавией. «Дойна о Мариоре» — первое произведение молодой писательницы Нинель Громыко («Молодая гвардия», 1952); в 1959 году вышла новая книга автора — роман «Комсомольский комитет».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Пафос современности, воспроизведение творческого духа эпохи, острая постановка морально-этических проблем — таковы отличительные черты произведений Александра Чаковского — повести «Год жизни» и романа «Дороги, которые мы выбираем».Автор рассказывает о советских людях, мобилизующих все силы для выполнения исторических решений XX и XXI съездов КПСС.Главный герой произведений — молодой инженер-туннельщик Андрей Арефьев — располагает к себе читателя своей твердостью, принципиальностью, критическим, подчас придирчивым отношением к своим поступкам.
Рассказ о последних днях двух арестантов, приговорённых при царе к смертной казни — грабителя-убийцы и революционера-подпольщика.Журнал «Сибирские огни», №1, 1927 г.
«— Священника привези, прошу! — громче и сердито сказал отец и закрыл глаза. — Поезжай, прошу. Моя последняя воля».
«В обед, с половины второго, у поселкового магазина собирается народ: старухи с кошелками, ребятишки с зажатыми в кулак деньгами, двое-трое помятых мужчин с неясными намерениями…».
В однотомник ленинградского прозаика Юрия Слепухина вошли два романа. В первом из них писатель раскрывает трагическую судьбу прогрессивного художника, живущего в Аргентине. Вынужденный пойти на сделку с собственной совестью и заняться выполнением заказов на потребу боссов от искусства, он понимает, что ступил на гибельный путь, но понимает это слишком поздно.Во втором романе раскрывается широкая панорама жизни молодой американской интеллигенции середины пятидесятых годов.