Комсомольский комитет - [20]

А вчера Пурга, узнав, что Соболев очень удручен множеством замечаний на комсомольской конференции и тем, что он не знает хорошенько, как ему быть, как познакомиться решительно со всеми организациями, посоветовал провести актив по росту комсомольских рядов, а к подготовке его привлечь побольше комсомольцев.

— Очень хорошо, очень хорошо, если активисты побывают друг у друга в организациях. Они материал нагребут горячий, о самом главном тебе расскажут. Со стороны ведь виднее! Прекрасный материал будет на актив.

Вот почему Лучникова на другой день снова прибежала, как неуважительно выразился о ней про себя Федор, в узловой комитет.

Она попросила Федора познакомить ее с лучшими комсомольцами, которых можно пригласить на помощь в горком.

Федор познакомил. Их было человек десять. Лена записала фамилии и подробно расспросила, какая общественная работа кому нравится.

На другой день Валя Кузнецова позвонила Федору и сказала, что комсомольцев надо прислать в горком, но Федор особого значения этому не придал, даже не передал товарищам приглашения.

Рудакову позвонил Соболев и попросил его прийти в горком.

В горкоме Федора поразила необычность обстановки: трещали телефонные звонки, в горком то и дело входили люди: молодые рабочие в спецовках, шустрые, смеющиеся студентки в простеньких платьицах, с живыми, бойкими глазами, которым все нужно; вежливо постучав и осведомившись, можно ли войти, появлялись молодые служащие. А в секторе учета Люся Зайцева разговаривала с ремесленником, прижав головой к плечу трубку, одним глазом заглядывая в зеркало и виртуозно перебирая карточки.

Перекинувшись шуткой с Валей Кузнецовой, Рудаков сунул голову в кабинет Соболева и спросил:

— Можно?

— А как же, обязательно можно! — подписав что-то, ответил Соболев с незначительной на первый взгляд полуулыбкой.

Соболев говорил остроносой девушке в котиковой шубке — комсомолке из банковской организации:

— Так вот вы какая.

— Почему вызвали именно меня? — спросила девушка.

— Мы со многими знакомимся сейчас. Мне про вас говорили, как про серьезного, вдумчивого человека. У вас ведь высшее образование?

— Да.

— А вы какую-нибудь общественную работу ведете в своем коллективе?

— Нет, раньше вела, — решительно сказала Зюзина, — а сейчас у меня муж, ребенок. — И, словно предугадав новый вопрос секретаря горкома, торопливо пояснила: — Мой муж Зюзин — директор учительского института.

— Знаю, — сказал Соболев. — Мы сейчас хотим послать во все организации большое количество активистов.

— Как во все организации? — удивленно переспросила Зюзина.

— Да. Около сорока человек пойдет. Хотим, чтобы сами комсомольцы помогли нам узнать, почему скучно живет молодежь. Потом, может быть, с активом обсудим положение дел в организациях.

— Ну что же… Если это получится, — в голосе Ани появилась деловитость.

— У вас сынишка или дочка?

— Сын, — с гордостью сказала Аня.

— И с кем же он остается, когда вас дома нет?

— С мамой. У меня мама по хозяйству все делает. Вы знаете, — оживилась Аня, — мы даже с мужем на днях о комсомоле разговаривали. По-моему, мы просто не используем своих возможностей!

Игорь улыбнулся: он думал точно так же.

Молодая женщина, которая сидела перед ним, была полна сил и здоровья, спокойной гордости за свою жизнь, за свою семью. А часто ли она смотрит дальше своих комнат, дальше своего рабочего стола?

— Так как же вы относитесь к тому, чтобы принять участие в работе горкома? — Соболев помедлил, вглядываясь в тонкое румяное лицо молодой женщины.

— А что я должна делать? — робко спросила Аня.

— Например, съездить на кабельный завод. Мне кажется, что лучше вас там никто не справится. — Игорю хотелось, чтобы молодая женщина поверила в свои силы.

Аня Зюзина растерялась, но согласилась.

— Тогда приходите сегодня вечером на инструктаж! — радостно сказал ей Игорь и, когда молодая женщина прошептала «да», обратился к Рудакову:

— Ну, здравствуй еще раз, Федор!

В это время шумно вошел Женя Картавых, внештатный заведующий физкультурным отделом, коренастый парень в суконной рубашке на застежке «молния».

— Слушай, Игорь, я же не умею рисовать, — возмущенно говорил он Соболеву, потому что тот поручил ему завести наглядный лист учета физкультурников по организациям и повесить этот лист в общей комнате.

— Да ты не кипятись: мы уже пригласили художников-общественников из строительного техникума, они и нарисуют.

— Ну ладно… Впрочем, это очень хорошо! — успокоился Женя и снова шумно удивился: — А-а, товарищ Рудаков, здесь у меня как раз к тебе претензии. На кросс почему твои комсомольцы не вышли? Спортивный зал какой хороший в узловом клубе, а спортивные секции на узле не работают. Организовать людей не можете с вашим инструктором по физкультуре, что ли?

— Организовать что, это чепуха. Спортинвентаря нет, вот, — ответил Рудаков.

— Ну, знаешь… — возразил Соболев и замолчал, подыскивая слова.

В паузу бурей ворвался Картавых:

— Федор! Машинисты у вас по две тысячи получают и лыжи за пятьдесят рублей не могут купить или тапочки за тридцатку? Понятно, когда речь идет о людях низкооплачиваемой профессии. Лучше ведь иметь свой личный инвентарь!