Комсомол имени Летова - [43]

Май в полицейском государстве

Реквизит к шествию мы готовили в помещении КПСС на Тверской. Изготовили двусмысленный баннер «Путин плохо кончит!» и закупили в ближайшем книжном несколько больших портретов президента. Понятное дело, брали самые дешевые.

Само шествие прошло на удивление мирно и спокойно. Наша колонна вновь сделала остановку напротив Красной площади. Нет, в этот раз мы и не планировали прорываться. После прочтения клятвы бойца АКМ зажглись фаера, которыми подпалили те самые портреты гаранта конституции. Под скандирование «Путин, пошел вон!» они истлели, и мы спокойно дошли до места митинга. С трибуны звучал Харчиков, но не в записи, а вживую. «Даешь референдум, даешь!» — зажигал под практически дискотечный музон бородатый жидоед. Мы с Яриком угорали под эту композицию и пообещали друг другу найти ее, как только доберемся до компьютера. Подошел какой-то рыжий парень и спросил, как к нам вступить. Я подробно объяснил, после чего он поинтересовался, есть ли у нас с собой арматура. Получив логичный отрицательный ответ, он посоветовал в следующий раз брать ее с собой. Это начинало понемногу задалбывать. Цезарь уже выступил с трибуны, и пора было понемногу сворачиваться. Не знаю почему, но я зачем-то снял пасамонтану, в которой прошагал все шествие, и положил ее в пакет с барабаном. Начинаем двигаться к выходу, и тут меня вдруг выдергивает дюжий ОМОНовец. Первым это замечает Жека и начинает отбивать меня изо всех сил. Я тоже упираюсь как могу, но жлоб в форме держит меня за хвост, практически намотав его на руку. Ему на помощь приходит не менее крупный опер. Меня чуть ли не но земле куда-то тащат, Жеку уносят в другую сторону. Мельком вижу и Степу в таком же положении. Меня заталкивают в оперскую тачку, где уже сидит Кудрявый. Рядом плюхается здоровенный опер и со словами «Ну че, Маугли, где маска?» заряжает по физиономии. А маски-то у меня и в самом деле уже нет, о чем совершенно честно и говорю. Я понимаю, что никакие пиздюли ее сейчас не материализуют, опер — упорно отказывается верить. Так и едем до Тверского отдела.

В то время еще не было особого отдела по борьбе с экстремизмом, а занимались нами сотрудники РУБОП, вероятно, отдыхая таким образом от борьбы с реальными преступниками. С активистами они обращались как с бесправными уголовниками. Запросто могли применить пытки, выбивая показания. С этим знанием мы с Лехой вошли в отдел. Там нас по очереди заводили в оперскую и всячески пытались кошмарить. До жестких пыток не дошло, преимущественно давили морально. При моем допросе откровенно перегнули палку в плане гонева, рассказав, что отправили одного знакомого нацбола служить на подводную лодку. Им было невдомек, что я с ним виделся буквально пару дней назад, но я сделал вид, что повелся, хотя про себя уже понимал, что просто берут на пушку. Спрашивали в основном, кто жег портреты. Я объективно этого делать не мог, ибо руки были заняты мегафоном. Но и ни про кого говорить не собирался, выдав нечто в духе «не знаю, ничего не видел». Мне не поверили и увеличили агрессию. Лехе было еще хуже, ибо он к сожжению был причастен, но выдал нечто в духе «возможно, случайно наступил на портрет». В завершении моего допроса тот самый крупный опер из машины выдал, что на меня завели административное и уголовное дело. Это звучало странно и нелогично, но у меня возникли определенные опасения. На купленных нами сиротливых портретах бледный лик Путина был запечатлен на фоне флага с гербом. И если от флага в кадр попали только две полосы, то герб оказался виден целиком. Поэтому в теории «Надругательство над государственным гербом» могли и впаять. В какой-то момент начал суетиться начальник ОВД. На нас заполнили протоколы по административной статье 19.3 (неповиновение сотруднику полиции) и выдали повестки в суд на 3‑е мая, с этим практически выпихнув из отдела на улицу.

А там нас ждал приятный сюрприз. Встречают и обнимают товарищи. Рядом с ними довольно внушительная группа поддержки с митинга. Какая-то бабушка вручает мне шоколадку. И, что самое главное, рядом с генеральной прокуратурой стоит баррикада. Очень простенькая, из ограждений и еще какого-то подручного материала. Первая в моей жизни, но не последняя. Это был крутой, метафизический привет из Парижа 68‑го.

Выясняем, что всего задержали шесть человек. Остальные начали протестовать и требовать освобождения товарищей. Сначала из одного автобуса отпустили Степу и Женственного, чуть позже из опорного пункта в метро — Жеку и Бегемота Бегемот поведал, что его допрашивал тот самый любопытный рыжий парень с митинга. Мы тоже рассказали свою историю. Протоколы и повестки были только у нас с Лехой. Ну да фиг с ними, главное, что сегодня мы победили! С этим слоганом и доходим большой колонной до метро.

Уже дома я несколько загнался по поводу уголовного дела. Кудрявый под эту статью не подпадал как несовершеннолетний, остальных выпустили без протокола. Ясно, что сегодня мусора решили не создавать себе лишних проблем. При плохом раскладе я был в наихудшей позиции. Но на руках была повестка по административному делу, а у меня было некое понимание, что если дело квалифицируют в рамках одного кодекса, то другой уже неприменим. На самом деле, я ошибался, ибо позже стала известна куча обратных случаев. Но опыта было маловато, поэтому, взяв в свидетели интеллигентную и мирно выглядящую Настю Ложкину, 3‑го мая я отправился с повесткой в ОВД. Сейчас понимаю, что сделал это совершенно напрасно.