Комсомол имени Летова - [40]
Наступает заветное 23‑е февраля. С утра мы участвуем в дежурном шествии КПРФ с баннером «Власть опасна. К оружию!». Ваня Баранов заряжает в мегафон слоганы вроде «РККА — наша борьба!», воодушевляя народ. Я больше занят тем, что цепляю новичков и записываю их контакты. Пятеро сразу едут с нами на собрание после шествия. Коротко обсуждаем прошедшее и грядущее, неофиты заполняют анкеты. В конце Цезарь говорит о том, что надо сделать хорошее дело, и просит задержаться тех, кто располагает свободным временем. Остаются почти все, включая новичков. Подтягиваются товарищи из РРП, с радостью встречаю давнего знакомого Аркашу. Группами выводим народ на улицу для инструктажа.
Главный бонус помещения «Союз» — то, что до посольства Латвии от него идти буквально двести метров. Хвостов с митинга за нами нет, в этот раз проблема подхода большого количества людей решена. Мы строимся и быстрым шагом идем в сторону враждебного объекта. И уже через минуту все начинается. Бросаю в воздух листовки, заряжаю «Латвийскую символику под запрет!». Бегемот и Жека разворачивают флаг АКМ. Выбежавшие посольские мусора вцепляются в толкающего речь Цезаря, но их мало, мы отбиваем Серегу, и он беспрепятственно совершает несколько метких бросков яиц в латвийский герб. Тут Баранов и Буратино поджигают заранее припасенный самодельный флаг Латвии с нарисованной на нем свастикой. Красиво горит! Мусора слетаются на горящую тряпку, как мотыльки на лампу. Но, в отличие от мотыльков, огня побаиваются и ритуально пляшут вокруг, изрыгая проклятия.
И тут как раз настает время для вишенки на торте. Пока все внимание отвлечено на горящий фальшивый флаг, специальная группа подбирается к настоящему, висящему на посольстве. Разведка показала, что висит он слишком высоко, чтобы его мог достать даже высокий человек. Но если он подсадит на плечи второго, то заветный штандарт окажется в зоне доступа. Самым высокорослым у нас безоговорочно являлся Колдун, а главную роль на себя с радостью взял отважный Кудрявый. И вот настал момент, когда Леха должен оседлать воина Валгаллы. Черт! Это происходит неудачно, в момент подсаживании Колдун вывихнул руку и, постанывая, отошел. Провал? А вот и нет! В этот момент Кудрявого подсадил полчаса назад заполнивший анкету здоровяк Слава из Каширы. Тут уж Леха своего не упустил, флагшток затрещал, и латвийская тряпка оказалась низложена!
Сдерживаем мусоров, пока Леха бежит до Роминой машины, которая с ходу трогается. Еще немного скандируем, при появлении полицейского подкрепления разбегаемся по подворотням. Я, Гевара, Андрюха и Женственный пересиживаем потенциальный период поисков в ближайшей «Кружке». Вернувшись домой, смотрю шикарный репортаж по НТВ в вечерних новостях. «Возбуждено уголовное дело» ну, мы это предполагали, потому и не планировали винтеж. Единственная ложка дегтя мусорам все же удалось зацепить одного участника. Им оказался тот самый Аркаша, первый раз за два года проявившийся. К счастью, до реального срока не дошло. «Сошлись на том, что и кинул два яйца, и дело заглохло», — как рассказывал он позже, несколько раз сходив к следаку.
Почему не последовало репрессий, хотя на видео, изъятом отделом дознания у журналистов, многие засветили лица, в частности, тот же Удальцов? Тема была для этого слишком неудобной. Нелюбовь к фашизеющему латвийскому государству и ведьме Вайре в народе была слишком сильна. К тому же скоро борьба с прибалтийскими странами стала визитной карточкой прокремлевских организаций. Мучеников из нас делать не стали, предпочтя занять ту же поляну в своих интересах.
Да, в этот раз акция не была направлена против Путина и российских властей, но мы ни на секунду не забывали, что они ничуть не лучше своих латвийских коллег. Хотя косвенно мы и их задели, поскольку обиженные латыши вызвали на ковер посла России в Латвии и поимели за «агрессивный инцидент». Хотя куда более важно то, что огромный пропагандистский успех нашего мероприятия усиливал организацию для дальнейшей борьбы на внутреннем фронте. Ну, а выступить против любой формы фашизма — вообще святое дело!
Путинюгенд, не вам судить!
Остаток зимы и начало весны мы провели в агитационных мероприятиях. Климатические условия этому не способствовали. Однажды с Кудрявым и Буратино пошли рисовать по железке в дикую метель, едва не угодили под поезд, но добили все до последнего баллона.
Ночные граффити-рейды на машине Ромы были в этом плане безопаснее. Конечно, порой приходилось бегать от охранников и злых обывателей, но поймать нас никому не удалось. Как правило, ездили в следующем составе: я, Кудрявый, Рома и Бегемот. Схема стандартная: Рома за рулем, мы с Лехой бегаем с баллонами, а Бегемот… бегемотствует. Сидит в машине и рассказывает сплетни, слухи и байки вроде анекдотов о Михневиче, еще одном активисте, перешедшем из БРОМа. Заскакиваешь в машину, еле успев сделать ноги от недоброжелателей, и с ходу слышишь: «А однажды Михиевич сломал руку о первоклассника!» и каноничный бегемотский смех. И как-то сразу легче и веселее становится. А потом все ехали ночевать в Ромину съемную однушку на Братиславской, где обитала очень пушистая кошка.
Если герой — то по меньшей мере рыцарь, принц или на худой конец гость из другого мира. Если злодей, то минимум — повелитель Тьмы, ну, или по крайней мере могущественный некромант. А простой десятник — так третий слева в последнем ряду… Но кто сказал, что его история не может быть интересной? Тем более, что как раз этот десятник далеко не простой!
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Рассказ о жизни и делах молодежи Русского Зарубежья в Европе в годы Второй мировой войны, а также накануне войны и после нее: личные воспоминания, подкрепленные множеством документальных ссылок. Книга интересна историкам молодежных движений, особенно русского скаутизма-разведчества и Народно-Трудового Союза, историкам Русского Зарубежья, историкам Второй мировой войны, а также широкому кругу читателей, желающих узнать, чем жила русская молодежь по другую сторону фронта войны 1941-1945 гг. Издано при участии Posev-Frankfurt/Main.
ОТ АВТОРА Мои дорогие читатели, особенно театральная молодежь! Эта книга о безымянных тружениках русской сцены, русского театра, о которых история не сохранила ни статей, ни исследований, ни мемуаров. А разве сражения выигрываются только генералами. Простые люди, скромные солдаты от театра, подготовили и осуществили величайший триумф русского театра. Нет, не напрасен был их труд, небесследно прошла их жизнь. Не должны быть забыты их образы, их имена. В темном царстве губернских и уездных городов дореволюционной России они несли народу свет правды, свет надежды.
В истории русской и мировой культуры есть период, длившийся более тридцати лет, который принято называть «эпохой Дягилева». Такого признания наш соотечественник удостоился за беззаветное служение искусству. Сергей Павлович Дягилев (1872–1929) был одним из самых ярких и влиятельных деятелей русского Серебряного века — редактором журнала «Мир Искусства», организатором многочисленных художественных выставок в России и Западной Европе, в том числе грандиозной Таврической выставки русских портретов в Санкт-Петербурге (1905) и Выставки русского искусства в Париже (1906), организатором Русских сезонов за границей и основателем легендарной труппы «Русские балеты».
Более тридцати лет Елена Макарова рассказывает об истории гетто Терезин и курирует международные выставки, посвященные этой теме. На ее счету четырехтомное историческое исследование «Крепость над бездной», а также роман «Фридл» о судьбе художницы и педагога Фридл Дикер-Брандейс (1898–1944). Документальный роман «Путеводитель потерянных» органично продолжает эту многолетнюю работу. Основываясь на диалогах с бывшими узниками гетто и лагерей смерти, Макарова создает широкое историческое полотно жизни людей, которым заново приходилось учиться любить, доверять людям, думать, работать.
В ряду величайших сражений, в которых участвовала и победила наша страна, особое место занимает Сталинградская битва — коренной перелом в ходе Второй мировой войны. Среди литературы, посвященной этой великой победе, выделяются воспоминания ее участников — от маршалов и генералов до солдат. В этих мемуарах есть лишь один недостаток — авторы почти ничего не пишут о себе. Вы не найдете у них слов и оценок того, каков был их личный вклад в победу над врагом, какого колоссального напряжения и сил стоила им война.
Франсиско Гойя-и-Лусьентес (1746–1828) — художник, чье имя неотделимо от бурной эпохи революционных потрясений, от надежд и разочарований его современников. Его биография, написанная известным искусствоведом Александром Якимовичем, включает в себя анекдоты, интермедии, научные гипотезы, субъективные догадки и другие попытки приблизиться к волнующим, пугающим и удивительным смыслам картин великого мастера живописи и графики. Читатель встретит здесь близких друзей Гойи, его единомышленников, антагонистов, почитателей и соперников.