Комсомол имени Летова - [22]

Впрочем, было бы крайне несправедливо мазать одной краской всех товарищей из КПСС. Был, например, фееричнейший бич-Фомич, пожилой мужик, большую часть жизни проведший в местах не столь отдаленных. Я толком не помню, как и зачем он оказался в штабе КПСС и вступил в партию. Запомнился он тем, что ходил с нами разносить газеты и с невозмутимым видом скидывал большую их часть в помойку с шикарным комментарием «И сюда немного!». А удачный рабочий день характеризовал словами «Дали дрозда!».

Ну, и самое главное — в то время при партии существовала группа под названием «Рабочий Университет». Вот эти люди действительно по-настоящему пытались работать, и, самое главное, дружить с молодежью. Да они и сами не были стариками. Рома Катков сначала вступил в АКМ по партийному приказу, но довольно быстро проникся и на позднем этапе даже стал московским командиром. Будучи взрослым, он с самого начала не гнушался черновой работы и на равных бегал с пацанами на покраску и поклейку и подучал дубинкой по голове. Дружная семья Ложкиных тоже, по сути, влилась к нам полным составом. Большой и мощный отец семейства Сергей не отставал от Ромы и тоже участвовал абсолютно во всем. Менты зачастую особо и не хотели его принимать, но он неизменно вставал с нами в сцепку на акциях. Будучи человеком советского воспитания, он не всегда нас понимал, но относился по-доброму. «Ну вы вчера песняка дали!» — журил он нас с Кудрявым после разгоряченного исполнения в кубинском посольстве песни Летова «Пой, революция!». На фоне других песенок вроде хита Аслана Мамедьярова с припевом «Ууу, Ленин!» мы и правда выглядели трэшово. Мы спорили и часто соглашались с Сергеем, потому что он был не небожителем-фантомасом, а в доску своим. Вместе с женой Еленой они устраивали действительно интересные занятия в рамках своего «Университета», а позже и специально для АКМ. Главным хитом были лекции историка Колобова, настоящего мастера интересного рассказа. Еще они издавали вполне читабельную газету «Косная Москва» и любопытный теоретический журнал «Солнце Труда». Квартира Ложкиных была неформальной впиской для наших регионалов, за что им отдельное спасибо и низкий поклон. Елена много занималась кубинскими политзаключенными в США, мы по возможности к этому подключались. Настя Ложкина, дочь наших товарищей, тоже довольно быстро вступила в АКМ и стала незаменимым членом коллектива. Вступил бы и младший Глеб, да на тот момент в организации уже начался разлад, но о грустном позже. Сейчас о еще более грустном. Несколько лет назад не стало Сергея. Писать об этом тяжело, потому, что его действительно не хватает. Но для нас он, как говорят на Кубе, всегда «presente», то бишь невидимо в строю. Земля тебе пухом, настоящий товарищ и друг!

Подводя итог, нужно сказать, что позже Цезарь предпринял новую попытку «захватить и омолодить партию». Деталей не помню, в двух словах — как и с «Трудовой Россией», он потерпел фиаско. АКМ от КПСС наконец отдрейфовал. Логичный, хотя и дико затянувшийся хэппи-энд. А «Рабочий Университет» и сегодня продолжает деятельность, и это лучший памятник Сергею Ложкину.

Комичное накануне героического

Лето выдалось в высшей степени боевое, но были и сравнительно спокойные и забавные моменты, о которых нельзя не вспомнить перед рассказом о баталиях за льготы.

Так, однажды Цезарь объявил, что есть возможность устроить лагерь под Серпуховом и провести тренировочные сборы АКМ. Серьезный мужик, мол, помощь предлагает, у него там до сих пор совхоз свой. Можно будет пострелять из автоматов и даже на БТРах покататься. Совхоз меня как-то не возбудил, но БТРы звучали заманчиво. В итоге, естественно, решили ехать. Подтянули даже некоторых регионалов. Приехали в тот самый совхоз, глава которого толкнул речь о том, что здесь никогда не опускалось красное знамя, и мы все единомышленники, располагайтесь — в общем, такое «будь как дома, путник». Так вышло, что спальных мест в некоем домике на всех не хватило, поэтому часть людей нужно было разместить в заброшенном пожарном депо. Уже интересно, подумалось мне. В домик разместили преимущественно регионалов во главе с Цезарем, Гунькин с Солдафончиком разбили палатку, а в депо направилась веселая компания из меня, Кудрявого, Гевары, его кореша Витька, Женственного, Азота, Макса и Вадика из Новосиба. Условий для нормального проживания там толком не было, но после того, как я два лета ездил в заброшенный панк-домик с прохудившейся крышей, я бы даже назвал его в меру комфортным. Было холодновато, но мы строго соблюдали сухой закон, готовясь к военно-спортивным мероприятиям и боевой технике.

Утром был ранний подъем и поход в столовую. Что ж, перед доброй тренировкой и подкрепиться недурно. Женственный, правда, начал кочевряжиться насчет качества завтрака, но был резко раскритикован Солдафончиком: «Что-то ты кашу плохо ешь! Сейчас бы тебя на Шереметьевский Большак!» Надо сказать, что крайне высокий голос Солдафончика плохо сочетался с его милитари-имиджем. Он постоянно ходил в форме и строевым шагом, даже, что называется, в сортир, за что и получил такое прозвище. В общем, поели, но с благодарностью относя вымытую тарелку на кухню, я услышал от поварихи крайне подозрительную фразу: «Едите-то вы хорошо, а вот посмотрим, как вы работаете!» Подозрительно, подумалось мне. Видимо, путает что-то тетка, у нас БТРы по расписанию сейчас, какая еще работа. Но тут Цезарь реально объявил, что «надо помочь» и никакого полигона сегодня не будет. По народу прошелся ропот. Впрочем, задание было каким-то несложным, из разряда что-то перетащить. Мы его выполнили, на мягко говоря, без энтузиазма. И стали ожидать поездки на полигон, однако вечером всего лишь поиграли в футбол. Мы и так после каждого собрания гоняли мяч, поэтому народ был в легкой прострации. Вечером в пожарном депо я делился своими опасениями насчет завтрашнего дня. Чувствовалось какое-то грандиозное наебалово.