Компания «Гезельшафт» - [80]

Все это время в нем росло глубокое и ноющее беспокойство. Может быть, что-то нарушило планы Розы? Но, что бы там ни произошло, почему она не нашла возможности сообщить ему? Возник порыв отправиться тотчас в Тапачулу, но пришлось его подавить. Туда можно добраться только через столицу. На это уйдет двадцать четыре часа.

Что же делать в такой острой ситуации, как эта? Он решил позвонить Гаю Пересу в министерство и спросить его совета. Разговор дали только через час, но он смог поговорить лишь с его секретаршей, американкой. Мэри Лу Парсонс приехала когда-то в столицу как хиппи, но вскоре какое-то заболевание кожи, которое возникло от недоедания, заставило ее вновь принять буржуазный образ жизни. Максвел знал эту девушку только по ее сладкозвучному голосу южанки. Сейчас он звучал очень взволнованно.

— Гая вызвали около десяти, и с тех пор он не появлялся.

— Есть причины, вызывающие у вас в связи с этим беспокойство? Я не хочу ничего больше говорить. Но вы понимаете, что я имею в виду.

— Да, это меня беспокоит. Его ожидают здесь три важных лица. А он всегда очень пунктуален.

Пунктуальность высоко ценилась Мэри Лу среди тех качеств, которые она вновь для себя открыла.

— Меня тоже кое-что беспокоит, Мэри. Я хотел поговорить об этом с Гаем. Не могли бы вы мне сделать одно одолжение?

— Конечно. Говорите. Все, что я могу…

— Гай, может быть, не говорил вам, но я женился на его давней знакомой. Девушку зовут Роза Медина. Она жила с матерью в далеком захолустье. И отправилась домой, чтобы уложить вещи, но с тех пор я ничего от нее не слышал. Мне надо срочно с ней связаться, но у них нет телефона. Что бы вы сделали на моем месте?

— А нет ли алькальда там, где она живет?

— Должен быть.

— Ну так все, что вам надо сделать, это позвонить ему и уговорить послать кого-нибудь к ней и позвать ее к телефону. Он для этого там и поставлен.

— Прекрасная идея. Я тотчас это сделаю. Как это не пришло мне в голову раньше?

— Мы почти каждый день пользуемся услугами алькальдов, чтобы связаться с какими-то людьми. Желаю вам удачи.

— Спасибо, Мэри. Передайте сердечный привет Гаю. Я, возможно, позвоню ему попозже узнать, какие новости.

К этому времени был уже почти полдень, и, пока Глория пыталась дозвониться до алькальда в Тапачуле, прошло два часа. Максвел бесцельно бродил по конторе, не в силах заняться делом. Когда вскоре после двух зазвонил телефон, он тотчас подскочил к столу секретарши.

— Тапачула, — сказала Глория и, спросив затем алькальда, покачала Максвелу головой. — Его нет на месте.

— Когда будет?

Глория справилась.

— Не раньше четырех. Обычное явление.

— С кем вы говорите, с его секретарем?

— Нет, просто какая-то девушка, которую посадили отвечать на телефон. Она ничего не знает.

— Тогда давайте лучше подождем, — сказал. Максвел. — Попытайтесь заказать разговор на четыре.

Четыре часа пополудни было то время, когда вновь оживлялись магазины, на улицах возобновлялось движение, и после долгой послеобеденной тишины телефоны опять поднимали свой трезвон. Максвел сел за стол, ожидая связи с Тапачулой, но в этот час «пик» все линии были забиты, и в пять, когда он все еще ждал телефонного звонка, к нему вошли двое очень вежливых молодых агентов полиции, одетые, несмотря на совершенно ясный день, в нейлоновые голубые дождевики, и арестовали его.

Никакой неожиданности это событие не принесло. Чутье уже раньше подсказало Максвелу, что так должно случиться, раз все подряд не ладится.

Сначала они поехали к Максвелу домой, там ему спокойно и любезно сказали, что дается полчаса на сборы и что он может взять с собой только два чемодана. После этого его отвезли в управление государственной безопасности, которое теперь располагалось на втором этаже здания, принадлежавшего межамериканскому банку. В ознаменование перемены адреса и внешнего облика управления его начальником вместо взяточника и извращенца Кампоса стал вдумчивый молодой юрист Карлос Монтес, только что покинувший стены Международной полицейской академии в Вашингтоне. Все головорезы, бряцавшие оружием в старом управлении, тоже куда-то исчезли, теперь не было ни слышно, ни видно ужасных сцен, что творились тут во времена Кампоса. Управление в новом исполнении весьма походило на любое гражданское учреждение, и молодая опрятная женщина, печатавшая на машинке личные данные Максвела перед его допросом, могла бы быть регистратором в приемной зубного врача.

Комиссар Монтес был человеком учтивым, даже с налетом застенчивости, на гладком лице голубые глаза, неизменный атрибут высокопоставленных чиновников в этой стране; светло-каштановые волосы подстрижены на американский манер. Обстановка в его комнате отличалась той особой комфортабельностью, в которой сочетались уют и отчужденность — точно как в кабинете управляющего межамериканским банком, находившимся как раз под ней. И манеры Монтеса тоже напоминали важного банковского администратора: настороженно-любезные с намеком на возможную, если надо, суровость и твердость.

— Мистер Максвел, я уверен, вы понимаете, почему были вызваны сюда.

Это, должно быть, лишь вступление с целью ослабить напряженность разговора.