Комон, стьюпид! или Африканское сафари для дуры - [55]

— Может, именно это и не надо. Я просто привела пример. Поймите, что мужчине очень скучно с женщиной, которая выглядит, как амеба.

— Ты имеешь в виду, что мы должны испытать в жизни все. Для того, чтобы будущему мужу было интересно?

— По крайней мере вы должны знать, — Инга снова стала загибать пальцы, — первое: что такое проснуться с незнакомцем; второе: что такое сушняк; третье: что такое легкие наркотики, травка или, на крайняк, обыкновенные сигареты…

Анька решила закончить за Ингу:

— Четвертое: почему люди не летают, как птицы, и пятое: почему некоторые женщины такие дуры, — выпалила Анька и посмотрела на Ингу.

— Это ты меня имеешь в виду? — скривилась Инга.

— Да. Тебя. Я не курю и никогда не пробовала. Я никогда не стану наркоманкой. Потому что у меня есть принципы. Ты слышала о таком слове — «прин-цип».

— Слышала. Это самое глупое слово на свете. Я перепробовала в жизни все. Почти все. И я ни о чем не жалею. И когда я стану старой, то не буду жалеть, что когда-то что-то не сделала, а буду сидеть и вспоминать свою бурную молодость!

— Ну это только в том случае, если ты не скончаешься от передозировки или не умрешь от СПИДа, — возразила Анька.

— Этого со мной никогда не произойдет, потому что я очень хорошо знаю слово «НОРМА»!

— А я его не знаю, — встряла я в их спор, — поэтому я никогда не курила и не буду, никогда не принимала наркотики и не буду, никогда… — Тут я немного задумалась, вспоминая черного незнакомца. — Похоже, мне уже есть что вспомнить в кресле-качалке в глубокой старости.

— Ну хорошо, закончим о принципах и о норме. Просто я не могу понять одного, — сказала Инга, поправила свою юбочку и взяла в руку пустой стакан. Было видно, что она немного нервничает. — Ты правда считаешь себя красавицей, чтоб вот так, с бухты-барахты взять и отказать парню.

— С бухты-барахты? — вступилась за меня Анька, нахмурилась и отобрала у Инги бокал. — Ты так говоришь, как будто Лора всю жизнь ждала руки и сердца именно этого муслима-суслика, а когда дождалась, то непонятно по каким причинам отказала. А насчет красоты я тебе вот что скажу: ни ты, ни я тоже не красавицы. Нечего обсуждать то, что дал нам Бог.

— Лично я себя уродиной не считаю. И пользуюсь огромным успехом у мужчин, — сказала Инга и поправила прическу.

— Вот и Лора пользуется, как ты сама можешь наблюдать.

— Хотя… — Инга задумалась, взяла со стола вилку и попробовала увидеть свое отражение в этом приборе, — я очень недовольна своими скулами.

— Так тебе просто румянами надо пользоваться, — ответила ей Анька.

— Румянами? — удивилась Инга. — Что ты имеешь в виду?

— Ой, ну это же просто. Значит так, — сказала Анька и подвинула стул ближе к Инге, — вот тут твои скулы широкие, поэтому вот в этом месте, — она указала на ямку на щеке, — надо наложить темные румяна, а вот здесь, — она указала на место чуть ниже, — намного светлей. Происходит обман зрения: скулы выглядят меньше.

— А у меня нос длинный, — заявила я.

— Да отстань ты со своим носом, — фыркнула Инга. — Мы решаем глобальные вопросы, а ты к нам пристаешь с каким-то длинным носом. Ань, скажи ей.

— Да, Лор, твой нос никак скрыть нельзя, поэтому не мешай нам, пожалуйста. — И Анька принялась еще раз объяснять Инге, как, где и какого оттенка румяна ей следует накладывать.

— Вы обе — бессовестные, — сказала я и уткнулась взглядом в пол.

На минутку мои собеседницы затихли, так как нам принесли еду. А еще через минутку я почувствовала на своем плече чью-то руку, и, когда повернулась, чтоб посмотреть, кто это, неизвестный меня поцеловал.

Я не ответила на поцелуй, потому что… даже не знаю почему.

Потом незнакомец сел рядом и представился:

— Джимми.

— Лора, — ответила я машинально.

Я сразу вспомнила себя с задранной юбкой в кабинке, а также все, что там произошло. Видимо, от воспоминаний я покраснела как рак.

Джимми смотрел на меня и улыбался.

— Это тот, с кем у меня был секс, ну в том клубе, помните? — спросила я у девочек.

Девочки кивнули и уставились на незнакомца.

— Слушай, он просто… — Инга пыталась подобрать слова и сверлила глазами Джимми.

— Зверь, да? — спросила Анька и поправила прическу.

— Точно, — согласилась Инга и опустила один из локонов на глаза.

Джимми продолжал смотреть на меня, только теперь он развалился на стуле и положил ногу на ногу.

Надо было что-то сказать, потому что пауза явно затянулась, но вот что, я не знала. Поэтому я тоже села поудобней и, глядя ему прямо в глаза, глупо улыбалась.

— А он богат, — сказала Инга, убирая локон с глаз, — и, по-моему, даже очень.

— С чего ты взяла? — спросила Анька и закинула ногу на ногу.

— Он очень ухоженный, дорогой одеколон, крутые джинсы, рубаха тоже не из «Мистера Прайса», обувь так вообще отпад, и… боже, у него даже сделан маникюр, — воскликнула Инга и опять опустила локон на глаза.

— Предлагаю тебе снять с него обувь и проверить, сделан ли педикюр, и кстати, как насчет в старости вспомнить себя в объятиях чернокожего? — улыбаясь, спросила Анька. — Или этот пунктик у тебя уже не поместится?

— Поместится. Думаю, что с таким, как этот парень, я с удовольствием проведу время.

— Ты же говорила нам: с черными не спать ни при каких обстоятельствах. — Анька с возмущением посмотрела на Ингу.