Комната волка - [23]
Зал загудел, кто-то закашлялся.
Нико нахмурился. Он написал совсем другое. Но то, что он сказал, было правдой. «Я прав, Лео? Ты ведь придурок?»
Лео рассмеялся. Он медленно открыл крышку гроба, и цветы упали на пол.
Он выпрямился и трижды чихнул. Затем посмотрел на Нико, который стоял с листком в руке, и рассмеялся: «Да, это так… Трамонтана». И Лео подмигнул Нико.
«Братишка, ты ведь не против, если я буду звать тебя Трамонтаной?»
«Нет, Лео, не против. Прости меня… Прости, ладно? Я не хотел говорить тебе это в тот вечер».
«Ничего, братишка, – ответил Лео. – Не волнуйся, всё в прошлом».
Лео выпрыгнул из гроба и оправил пиджак. «Ну что, – спросил он. – Как я выгляжу?»
Нико улыбнулся.
«Отвратительно. Как официант».
«Точно, братишка. Но это ведь не я выбирал одежду».
Нико почувствовал, как по щекам побежали слёзы.
«Зачем ты это сделал, Лео? Зачем?»
Лео пожал плечами. «Зачем? Откуда мне знать. Потому что я придурок, Трамонтана. Разве не так?» Он подошёл к женщине, сидящей в третьем ряду, и спросил у неё: «Синьора, как вы думаете? Разве это не так?» Он дотронулся до её шляпки. Лео прыгнул на скамью, взобрался на плечи к мужчине и схватил его за галстук. «А вы что скажете, синьор? Ву-у-у-у-у-у-у-у-у, ву-у-у-у-у-у-у-у-у-у! – закричал он. – Поезд идёт!»
– Нико…
Нико вздрогнул. Священник держал его за руку.
– Нико… – тихо повторил он, показывая рукой на скамью.
Нико посмотрел на Лео, но Лео больше не было. Он снова лежал в гробу. Спиди-гонщик смеялся, вытирая глаза рукавом.
Нико убрал листок и вернулся на своё место.
64
Служба закончилась, все вышли на площадь. Гроб с Лео остался в церкви. Нико сел в машину, папа закрыл дверь.
– Как ты? – спросила мама, улыбнувшись.
– Хорошо, мам.
Автомобиль тронулся. В окне мелькнули церковь и люди, которые смотрели на Нико. В их взгляде читалось одно: «Он точно не в себе, чокнутый». Среди них была Клаудия. Её взгляд ни о чём не говорил. Она смотрела на Нико. Церковь, деревья, Лео, цветы, носильщики и люди исчезли. Осталась лишь Клаудия.
65
Клаудия.
Нико до сих пор помнил, как она стояла на площади среди остальных. Клаудия. Осталась лишь она.
– О чём ты думаешь, Нико? – Хаус смотрел на него с привычным выражением лица. Сложно было понять, что у него на уме. Хотя это была его работа. Он должен был знать, что в голове у других. – О чём ты думаешь?
Нико не ответил.
Хаус встал и подошёл к окну.
– Знаешь, о чём думаю я? – спросил он. – Что я бы хотел родиться заново. – Он немного помолчал и добавил: – Разве это не было бы прекрасно, Нико? Получить вторую жизнь. Родиться ещё раз.
Нико пожал плечами.
– Что ты об этом думаешь? – спросил Хаус, и Нико фыркнул. – Жаль, что это невозможно, да?
Хаус повернулся к нему.
– Жаль, правда?
Нико посмотрел на него. Внутри клубились мысли.
«Переродиться. Начать вторую жизнь. Прийти в этот мир, зная, что делаешь. Ты уверен, Нико, что это невозможно? Ты дошёл до конца, встретил волка, оказался там, где и представить себе не мог. Ты действительно думаешь, Нико, что дальше пути нет?»
Тишина. Хаус закрыл глаза. Нико посмотрел на него.
«Ты ошибаешься».
66
Нико проснулся на следующее утро. Снизу доносились обрывки голосов, похожие на хрупкие волны, которые разбивались ещё до того, как накрыть пляж. Но Нико был далеко. Он утопал в белизне стен, песка, кораллов, ракушек. Нико закрыл глаза, вернулся в свой белоснежный сон, который не подпускал волков. И когда он снова проснулся, наступил новый день. А может, и нет. Откуда ему было знать?
67
К л а у д и я: Эй…
Нико взял телефон.
К л а у д и я: Ты здесь?
Н и к о: Клаудия?
К л а у д и я: Нико, куда ты пропал?
…
К л а у д и я: Мне нужно беспокоиться?
Н и к о: Нет, всё хорошо.
К л а у д и я: Ты мне не звонил.
Н и к о: Сейчас не лучшее время.
К л а у д и я: Когда ты вернёшься в школу?
…
К л а у д и я: Ну?
Н и к о: Не знаю. Не знаю, вернусь ли.
…
К л а у д и я: Нико…
К л а у д и я: Нико…
…
Нико посмотрел на белые стены.
Закрыл глаза.
Не стал смотреть на телефон, который вибрировал.
Его разбудил звонок. Нико услышал, как мама открыла входную дверь. Голоса в прихожей, шум шагов, хлопнувшая дверь.
Нико уткнулся лицом в подушку.
Мама позвала его:
– Нико.
«Не трогай меня, ма».
– Нико…
Нико закрыл глаза и представил себя на белоснежном пляже.
На лестнице раздались шаги, и кто-то открыл дверь.
– Нико…
– Отстань! – воскликнул Нико, швырнув подушку в стену.
Клаудия замерла на пороге.
– Прости, Нико, – сказала она. – Я не хотела тебя беспокоить.
– Клаудия? – Нико резко вскочил. – Клаудия, прости, я не…
Клаудия улыбнулась и закрыла дверь лёгким движением. Её деликатность почти звенела в этой белой комнате.
Она молча подошла к кровати и села, отодвинув одеяло двумя пальцами. Как её рука оставалась такой лёгкой? Казалось, что вещи передвигаются сами по себе под её пальцами.
Клаудия посмотрела на Нико и провела пальцами по лбу. Мысли тоже начинали идти иначе под её рукой. Такой нежности больше не существовало в мире. Но она обжигала болью. Нико не знал почему, но ему было больно.
– Клаудия…
– Тише, – прошептала она. – Тише…
Её пальцы скользили по его лбу, как вода, как свет.
Нико чувствовал, как её пальцы растапливают слёзы.
Шестнадцатилетнего Дарио считают трудным подростком. У него не ладятся отношения с матерью, а в школе учительница открыто называет его «уродом». В наказание за мелкое хулиганство юношу отправляют на социальную работу: теперь он должен помогать Энди, который испытывает трудности с речью и передвижением. Дарио практически с самого начала видит в своем подопечном обычного мальчишку и прекрасно понимает его мысли и чувства, которые не так уж отличаются от его собственных. И чтобы в них разобраться, Дарио увозит Энди к морю.
Книга первая. Посвящается Александру Ставашу с моей горячей благодарностью Роман «Дискотека» это не просто повествование о девичьих влюбленностях, танцульках, отношениях с ровесниками и поколением родителей. Это попытка увидеть и рассказать о ключевом для становления человека моменте, который пришелся на интересное время: самый конец эпохи застоя, когда в глухой и слепой для осмысливания стране появилась вдруг форточка, и она была открыта. Дискотека того доперестроечного времени, когда все только начиналось, когда диджеи крутили зарубежную музыку, какую умудрялись достать, от социальной политической до развеселых ритмов диско-данса.
Книга вторая. Роман «Дискотека» это не просто повествование о девичьих влюбленностях, танцульках, отношениях с ровесниками и поколением родителей. Это попытка увидеть и рассказать о ключевом для становления человека моменте, который пришелся на интересное время: самый конец эпохи застоя, когда в глухой и слепой для осмысливания стране появилась вдруг форточка, и она была открыта. Дискотека того доперестроечного времени, когда все только начиналось, когда диджеи крутили зарубежную музыку, какую умудрялись достать, от социальной политической до развеселых ритмов диско-данса.
Второй роман о Веронике. Первый — «Судовая роль, или Путешествие Вероники».
Книга представляет собой оригинальную и яркую художественную интерпретацию картины мира душевно больных людей – описание безумия «изнутри». Искренне поверив в собственное сумасшествие и провозгласив Королеву психиатрии (шизофрению) своей музой, Аква Тофана тщательно воспроизводит атмосферу помешательства, имитирует и обыгрывает особенности мышления, речи и восприятия при различных психических нарушениях. Описывает и анализирует спектр внутренних, межличностных, социальных и культурно-философских проблем и вопросов, с которыми ей пришлось столкнуться: стигматизацию и самостигматизацию, ценность творчества психически больных, взаимоотношения между врачом и пациентом и многие другие.
Франтишек Ставинога — видный чешский прозаик, автор романов и новелл о жизни чешских горняков и крестьян. В сборник включены произведения разных лет. Центральное место в нем занимает повесть «Как надо умирать», рассказывающая о гитлеровской оккупации, антифашистском Сопротивлении. Главная тема повести и рассказов — проверка людей «на прочность» в годину тяжелых испытаний, выявление в них высоких духовных и моральных качеств, братская дружба чешского и русского народов.