Комната на Марсе - [62]
Я не видела никаких предвестий беды. По крайней мере, я была далеко от Курта Кеннеди, и Джексон выглядел счастливым.
Хотя я видела беду. Она окружала меня. Но в то время я думала, что беды других только подтверждают, что у меня все о’кей.
Взять хотя бы сантехника. У этой девушки, в чьей квартире я жила, был сантехник, который то и дело заглядывал за чем-нибудь. Он был из Гватемалы и очень дружелюбным. Слишком дружелюбным. У него было много планов на мой счет. Вам бы понравилось, чтобы ваш сантехник имел на вас много планов, в дружеском плане? Он делал вид, словно он и эта девушка, хозяйка квартиры, были закадычными приятелями, и он хотел того же от меня. Я пыталась начать новую жизнь, а этот сантехник названивал мне, чтобы обсудить, как в субботу он поведет меня в магазин «Все для дома», чтобы я выбрала себе панель для раковины, за которую якобы должен был заплатить домовладелец, а я говорила, что мне все равно, просто привези ее, я же только субарендатор, Виктор (так звали сантехника), какая мне разница. Но Виктор говорил, словно заботясь обо мне и о моих желаниях (всякий раз, как услышите что-то подобное, будьте начеку): нет-нет, мы поедем вместе, я отвезу вас, никаких проблем, правда.
Но для меня это была проблема, потому что я не хотела проводить свою субботу с Виктором. Он объявился в назначенный день в блестящей рубашке с узорами и весь пропитанный одеколоном. От него так разило одеколоном, словно он съездил на фабрику, где его делают, и искупался в нем. Я оставила Джексона с семейством Мартинесов, и бабушка, которую Джексон начинал звать Abuela[36], взглянула на Виктора и кивнула, словно она все понимала.
Мы с Виктором поехали за этой раковиной, и мне пришлось угробить несколько часов, которые я не хотела проводить в его фургоне. Я не хотела испытывать на себе воздействие его счастья, не имевшего, казалось, никакой основы, кроме тонкого слоя добродушия, размазанного по пустоте. Я скучала по Джексону, я скучала по Джимми. Я хотела жить жизнью, которой у меня не было. Но я не была готова признать это. Я хотела избавиться от Виктора, чтобы пить пиво на крыльце, глядя, как мимо проезжает грузовик с мороженым, выдавая свои дурацкие трели, а Джексон играет с соседскими детьми, кандидатами на диабет второго типа. В Лос-Анджелесе хорошо быть незнакомкой. В Лос-Анджелесе плохо быть незнакомкой в компании незнакомца в кричащей рубашке. Если у этого Виктора все было настолько потрясающе, зачем бы он терял свою субботу, тупо игнорируя недвусмысленно недоброе отношение женщины, которой он был не интересен? Я была в отчаянии, а Виктор изображал отчаянного мачо.
После того как мы привезли раковину ко мне в квартиру, он попытался вытащить меня в одно мексиканское заведение на бульваре Сансет и угостить «Огненной маргаритой». Я сказала, что у меня будет болеть голова от этого коктейля. Я сказала, что в них используют бутан для горения, хотя скорее всего это не так. А он говорит, что мы можем выпить белого вина, вероятно записав меня в утонченные любительницы белого вина. Пытаясь быть вежливой, я соврала ему, что мне надо работать, хотя я не работала в те выходные; я собиралась провести большую часть времени, сидя в своих мыслях на краю кровати этой девушки-уехавшей-на-Аляску, подперев подбородок рукой и слыша грузовик с мороженым, с пустой головой, которая могла заполниться мыслями о том, как жить по-взрослому. Вот, чем я была занята. Это было важно для меня. Никто меня не беспокоил, не смотрел на меня, не домогался, не звонил, не преследовал, не подкрадывался ко мне. Все это я терпела от Укурка Кеннеди несколько месяцев, а теперь я была свободна и не хотела, чтобы ко мне лез этот Виктор.
Услышав эту ложь насчет работы, Виктор захотел станцевать со мной сальсу, когда я освобожусь. Я отказалась и после еще нескольких попыток с его стороны наконец избавилась от него.
Через неделю Виктор позвонил мне и сказал:
– Роми, ты в порядке?
Я сказала, что в полном порядке. Какое ему было дело, в порядке я или нет?
– Мне приснился ужасный сон про тебя.
Всякий раз, как кто-нибудь говорит, что видел сон про вас, этот сон рассказывает вам об этом человеке, а не о вас. Это их личная подсознательная жизнь, и они раскрывают ее, объявляя, кто им снился. Но Виктор был суеверен и всерьез считал, что у него есть основание переживать обо мне из-за собственного сна.
Вскоре после этого звонка Виктор умер в автомобильной аварии, в том самом фургоне, в котором мы ездили в магазин «Все для дома» за раковиной.
Ему приснился плохой сон не о том человеке.
Вскоре после смерти Виктора один из моих соседей, парень по имени Конрад, умер от передоза. Я знала, что Конрад сидел на героине. Иногда он помогал Виктору по работе, но Виктор брал его с собой просто по доброте. Каждый день на нашу улицу приходила сестра Конрада и стояла перед загаженным домом через дорогу от меня, где жил Конрад со своей придурошной мамой. Каждое утро эта сестра звала брата, крича его имя на всю округу.
