Комната на Марсе - [26]
Я тоже плакала и говорила ему: «Я здесь. Вот я, здесь». Медсестра помыла его и положила в чистый пластиковый ящик, и всю ночь к нему подходили разные медсестры и прочий персонал – они тыкали его, кололи и всячески тревожили. Я была рядом, как и обещала, но я не могла защитить его.
Отцом Джексона был вышибала из «Бешеного коня», клуба на той же улице, что и «Комната на Марсе», в котором я тоже иногда работала. В тот вечер, когда родился его сын, он зависал с друзьями, вместо того чтобы торчать со мной в дурацкой больничной палате, в которой лежала еще одна женщина, также без спутника, и всю ночь смотрела телевизор.
Всякий раз, как ко мне домой наведывался папа Джексона в первые дни и недели после его рождения, я орала на него, что он раздолбай, как оно и было, так что он перестал приходить. Я не хотела, чтобы он мешал мне, но, когда я узнала, что он умер от передоза, я не могла смотреть на маленького несчастного Джексона без досады.
Он лишился своего непутевого папочки. У него оставался только один человек в этой жизни. Он вертел головкой, пристально глядя на меня в изумлении блестящими голубыми глазищами, в облаке топорщившихся во все стороны волосиков, и не знал, что потерял отца. Он знал только меня. Я была для него всем.
В то время я жила в приличном районе. Но, когда Джексону было три месяца, мой домовладелец продал дом. Новые владельцы выселили жильцов, чтобы поднять квартплату. Город менялся. Цены на жилье росли. Мне оставалось либо переехать к маме, которая мне этого не предлагала, вероятно, потому, что мы все время ссорились и она устала от меня, либо перебраться в Тендерлойн, где еще можно было снять приличную студию, если тебе не претила тамошняя атмосфера. Я переехала на Тэйлор-стрит. Поближе к Еве, как я думала. Я вернулась к работе в «Комнате на Марсе» и стала платить новой соседке, чтобы она смотрела за Джексоном. У соседки была трехлетняя дочка, и она была в похожей ситуации. Мать-одиночка без денег. Джексон почти все время был с ней, особенно после того, как я стала встречаться с Джимми Дарлингом.
Мы трое сидели, нахохлившись, в наших птичьих клетках, пока Джонс вымещала злобу на остальных, объясняя им тюремные порядки. Все были не в себе. Кто-то плакал. Джонс говорила им заткнуться и напоминала, что они попали сюда по собственному выбору и что Санчес – так звали родившую – сделала на редкость плохой выбор и должна была подумать о будущем ребенка до того, как нарушить закон.
Джонс вызвала уборщиц, двух угрюмых белых девушек с дредами и ободранной кожей, чтобы вымыть пол после родов. Было непонятно, объяснялась ли их угрюмость текущей ситуацией или это было их обычное, всегдашнее настроение.
Угрюмые уборщицы обрызгали пол чистящим средством и смыли из шлангов. Мыльная вода стекла в решетки.
У меня в ушах все звучал крик младенца, хотя его вместе с мамой давно унесли. Полицейские не спешили разбираться с нами. Теперь, когда мы были в одиночках, мы могли ждать сколько нужно, уставившись на грязно-розовые стены, пока кто-то медленно, очень медленно заполнял наши бланки на перевод из приемного блока в карцер, где было еще хуже, чем в остальной тюрьме.
Я с сожалением узнала, что родилась девочка.
ПРОСЬБА ОПИСАТЬ ТРУДОВУЮ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ЗА ПОСЛЕДНИЕ ПЯТЬ ЛЕТ
ПРОСЬБА ПРОЯВИТЬ ВНИМАТЕЛЬНОСТЬ И ТЩАТЕЛЬНОСТЬ
В графе об опыте работы подозреваемая написала, что у нее имеется рабочий опыт. Сотрудник полиции объяснил, что этого недостаточно.
В стенограмме допроса подозреваемого, проведенного следователями отдела убийств, на вопрос, какую работу он обычно выполнял, подозреваемый ответил: «Утилизация».
«Контроль качества», – указала другая подозреваемая вид работы.
«Я рабочий», – сказал третий, но оказался неспособен уточнить, в какой сфере.
Утилизатор.
Ремонтная бригада.
Розничная торговля.
Оптовая торговля.
Разносчик листовок.
Складской разносчик.
Магазин низких цен.
Все за доллар.
Транзитный склад.
Уолмарт.
Он сказал, что раздавал листовки.
Он написал «утилизатор».
Они оба работали в команде, раздававшей листовки.
Он доставлял бесплатные газеты, но не регулярно.
Он работал на транзитном складе.
Контроль качества, написала она.
Он сказал, что работал неполный день, помогая другу чистить магазины низких цен после закрытия.
Кассир.
Безработный.
В настоящее время безработная.
КК, что означало, как она объяснила, контроль качества.
Автомобильный разгрузчик.
Почтовые услуги.
Он сказал, что распаковывал ящики на транзитном складе.
Когда ее спросили, чем она зарабатывала на жизнь, подозреваемая сказала, что работой.
Утилизация, написал он.
Он объяснил, что доставлял утиль в центр избавления.
Утилизатор.
Утилизатор.
Утилизатор.
Утилизатор.
Избавление, сказал он.
Искупление, написала она.
Подозреваемая сказала, что в основном зарабатывала на жизнь тем, что собирала бутылки и жестянки.
Если загуглить город Стэнвилл, повыскакивают лица арестованных: в профиль и анфас. После этих лиц вы увидите статью о том, что в Стэнвилле имеется наивысший процент рабочих с минимальной зарплатой в штате.
Вода в Стэнвилле ядовита. Воздух там плохой. Большинство старых контор забиты досками. Там есть магазины низких цен, бензоколонки, на которых продают алкоголь, и автоматические прачечные.
Июнь 1957 года. В одном из штатов американского Юга молодой чернокожий фермер Такер Калибан неожиданно для всех убивает свою лошадь, посыпает солью свои поля, сжигает дом и с женой и детьми устремляется на север страны. Его поступок становится причиной массового исхода всего чернокожего населения штата. Внезапно из-за одного человека рушится целый миропорядок.«Другой барабанщик», впервые изданный в 1962 году, спустя несколько десятилетий после публикации возвышается, как уникальный триумф сатиры и духа борьбы.
Давным-давно, в десятом выпускном классе СШ № 3 города Полтавы, сложилось у Маши Старожицкой такое стихотворение: «А если встречи, споры, ссоры, Короче, все предрешено, И мы — случайные актеры Еще неснятого кино, Где на экране наши судьбы, Уже сплетенные в века. Эй, режиссер! Не надо дублей — Я буду без черновика...». Девочка, собравшаяся в родную столицу на факультет журналистики КГУ, действительно переживала, точно ли выбрала профессию. Но тогда показались Машке эти строки как бы чужими: говорить о волнениях момента составления жизненного сценария следовало бы какими-то другими, не «киношными» словами, лексикой небожителей.
Действие в произведении происходит на берегу Черного моря в античном городе Фазиси, куда приезжает путешественник и будущий историк Геродот и где с ним происходят дивные истории. Прежде всего он обнаруживает, что попал в город, где странным образом исчезло время и где бок-о-бок живут люди разных поколений и даже эпох: аргонавт Язон и французский император Наполеон, Сизиф и римский поэт Овидий. В этом мире все, как обычно, кроме того, что отсутствует само время. В городе он знакомится с рукописями местного рассказчика Диомеда, в которых обнаруживает не менее дивные истории.
В «Рассказах с того света» (1995) американской писательницы Эстер М. Бронер сталкиваются взгляды разных поколений — дочери, современной интеллектуалки, и матери, бежавшей от погромов из России в Америку, которым трудно понять друг друга. После смерти матери дочь держит траур, ведет уже мысленные разговоры с матерью, и к концу траура ей со щемящим чувством невозвратной потери удается лучше понять мать и ее поколение.
Детство — самое удивительное и яркое время. Время бесстрашных поступков. Время веселых друзей и увлекательных игр. У каждого это время свое, но у всех оно одинаково прекрасно.
Это седьмой номер журнала. Он содержит много новых произведений автора. Журнал «Испытание рассказом», где испытанию подвергаются и автор и читатель.
Ближайшее будущее. Льды Арктики растаяли. Туристический бизнес открывает новые горизонты, и для желающих достичь ранее недоступные места запускаются новые экспедиции. Пассажиры круизного лайнера мечтают увидеть белого медведя, а вместо него им придется найти еще нечто более удивительное – мертвое тело во льду. Кто этот человек? Был ли он жертвой незнакомцев или самых близких людей, безжалостно его предавших? Вместе со льдом растают и коварные тайны прошлого.
В самолете, летящем из Омана во Франкфурт, торговец Абдулла думает о своих родных, вспоминает ушедшего отца, державшего его в ежовых рукавицах, грустит о жене Мийе, которая никогда его не любила, о дочери, недавно разорвавшей помолвку, думает о Зарифе, черной наложнице-рабыне, заменившей ему мать. Мы скоро узнаем, что Мийя и правда не хотела идти за Абдуллу – когда-то она была влюблена в другого, в мужчину, которого не знала. А еще она искусно управлялась с иголкой, но за годы брака больше полюбила сон – там не приходится лишний раз открывать рот.
Натан Гласс перебирается в Бруклин, чтобы умереть. Дни текут размеренно, пока обстоятельства не сталкивают его с Томом, племянником, работающим в букинистической лавке. «Книга человеческой глупости», над которой трудится Натан, пополняется ворохом поначалу разрозненных набросков. По мере того как он знакомится с новыми людьми, фрагменты рассказов о бесконечной глупости сливаются в единое целое и превращаются в историю о значимости и незначительности человеческой жизни, разворачивающуюся на фоне красочных американских реалий нулевых годов.
История Вань Синь – рассказ о том, что бывает, когда идешь на компромисс с совестью. Переступаешь через себя ради долга. Китай. Вторая половина XX века. Наша героиня – одна из первых настоящих акушерок, благодаря ей на свет появились сотни младенцев. Но вот наступила новая эра – государство ввело политику «одна семья – один ребенок». Страну обуял хаос. Призванная дарить жизнь, Вань Синь помешала появлению на свет множества детей и сломала множество судеб. Да, она выполняла чужую волю и действовала во имя общего блага. Но как ей жить дальше с этим грузом?