Комната на Марсе - [26]
Я тоже плакала и говорила ему: «Я здесь. Вот я, здесь». Медсестра помыла его и положила в чистый пластиковый ящик, и всю ночь к нему подходили разные медсестры и прочий персонал – они тыкали его, кололи и всячески тревожили. Я была рядом, как и обещала, но я не могла защитить его.
Отцом Джексона был вышибала из «Бешеного коня», клуба на той же улице, что и «Комната на Марсе», в котором я тоже иногда работала. В тот вечер, когда родился его сын, он зависал с друзьями, вместо того чтобы торчать со мной в дурацкой больничной палате, в которой лежала еще одна женщина, также без спутника, и всю ночь смотрела телевизор.
Всякий раз, как ко мне домой наведывался папа Джексона в первые дни и недели после его рождения, я орала на него, что он раздолбай, как оно и было, так что он перестал приходить. Я не хотела, чтобы он мешал мне, но, когда я узнала, что он умер от передоза, я не могла смотреть на маленького несчастного Джексона без досады.
Он лишился своего непутевого папочки. У него оставался только один человек в этой жизни. Он вертел головкой, пристально глядя на меня в изумлении блестящими голубыми глазищами, в облаке топорщившихся во все стороны волосиков, и не знал, что потерял отца. Он знал только меня. Я была для него всем.
В то время я жила в приличном районе. Но, когда Джексону было три месяца, мой домовладелец продал дом. Новые владельцы выселили жильцов, чтобы поднять квартплату. Город менялся. Цены на жилье росли. Мне оставалось либо переехать к маме, которая мне этого не предлагала, вероятно, потому, что мы все время ссорились и она устала от меня, либо перебраться в Тендерлойн, где еще можно было снять приличную студию, если тебе не претила тамошняя атмосфера. Я переехала на Тэйлор-стрит. Поближе к Еве, как я думала. Я вернулась к работе в «Комнате на Марсе» и стала платить новой соседке, чтобы она смотрела за Джексоном. У соседки была трехлетняя дочка, и она была в похожей ситуации. Мать-одиночка без денег. Джексон почти все время был с ней, особенно после того, как я стала встречаться с Джимми Дарлингом.
Мы трое сидели, нахохлившись, в наших птичьих клетках, пока Джонс вымещала злобу на остальных, объясняя им тюремные порядки. Все были не в себе. Кто-то плакал. Джонс говорила им заткнуться и напоминала, что они попали сюда по собственному выбору и что Санчес – так звали родившую – сделала на редкость плохой выбор и должна была подумать о будущем ребенка до того, как нарушить закон.
Джонс вызвала уборщиц, двух угрюмых белых девушек с дредами и ободранной кожей, чтобы вымыть пол после родов. Было непонятно, объяснялась ли их угрюмость текущей ситуацией или это было их обычное, всегдашнее настроение.
Угрюмые уборщицы обрызгали пол чистящим средством и смыли из шлангов. Мыльная вода стекла в решетки.
У меня в ушах все звучал крик младенца, хотя его вместе с мамой давно унесли. Полицейские не спешили разбираться с нами. Теперь, когда мы были в одиночках, мы могли ждать сколько нужно, уставившись на грязно-розовые стены, пока кто-то медленно, очень медленно заполнял наши бланки на перевод из приемного блока в карцер, где было еще хуже, чем в остальной тюрьме.
Я с сожалением узнала, что родилась девочка.
ПРОСЬБА ОПИСАТЬ ТРУДОВУЮ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ЗА ПОСЛЕДНИЕ ПЯТЬ ЛЕТ
ПРОСЬБА ПРОЯВИТЬ ВНИМАТЕЛЬНОСТЬ И ТЩАТЕЛЬНОСТЬ
В графе об опыте работы подозреваемая написала, что у нее имеется рабочий опыт. Сотрудник полиции объяснил, что этого недостаточно.
В стенограмме допроса подозреваемого, проведенного следователями отдела убийств, на вопрос, какую работу он обычно выполнял, подозреваемый ответил: «Утилизация».
«Контроль качества», – указала другая подозреваемая вид работы.
«Я рабочий», – сказал третий, но оказался неспособен уточнить, в какой сфере.
Утилизатор.
Ремонтная бригада.
Розничная торговля.
Оптовая торговля.
Разносчик листовок.
Складской разносчик.
Магазин низких цен.
Все за доллар.
Транзитный склад.
Уолмарт.
Он сказал, что раздавал листовки.
Он написал «утилизатор».
Они оба работали в команде, раздававшей листовки.
Он доставлял бесплатные газеты, но не регулярно.
Он работал на транзитном складе.
Контроль качества, написала она.
Он сказал, что работал неполный день, помогая другу чистить магазины низких цен после закрытия.
Кассир.
Безработный.
В настоящее время безработная.
КК, что означало, как она объяснила, контроль качества.
Автомобильный разгрузчик.
Почтовые услуги.
Он сказал, что распаковывал ящики на транзитном складе.
Когда ее спросили, чем она зарабатывала на жизнь, подозреваемая сказала, что работой.
Утилизация, написал он.
Он объяснил, что доставлял утиль в центр избавления.
Утилизатор.
Утилизатор.
Утилизатор.
Утилизатор.
Избавление, сказал он.
Искупление, написала она.
Подозреваемая сказала, что в основном зарабатывала на жизнь тем, что собирала бутылки и жестянки.
Если загуглить город Стэнвилл, повыскакивают лица арестованных: в профиль и анфас. После этих лиц вы увидите статью о том, что в Стэнвилле имеется наивысший процент рабочих с минимальной зарплатой в штате.
Вода в Стэнвилле ядовита. Воздух там плохой. Большинство старых контор забиты досками. Там есть магазины низких цен, бензоколонки, на которых продают алкоголь, и автоматические прачечные.
«Шиза. История одной клички» — дебют в качестве прозаика поэта Юлии Нифонтовой. Героиня повести — студентка художественного училища Янка обнаруживает в себе грозный мистический дар. Это знание, отягощённое неразделённой любовью, выбрасывает её за грань реальности. Янка переживает разнообразные жизненные перипетии и оказывается перед проблемой нравственного выбора.
Удивительная завораживающая и драматическая история одной семьи: бабушки, матери, отца, взрослой дочери, старшего сына и маленького мальчика. Все эти люди живут в подвале, лица взрослых изуродованы огнем при пожаре. А дочь и вовсе носит маску, чтобы скрыть черты, способные вызывать ужас даже у родных. Запертая в подвале семья вроде бы по-своему счастлива, но жизнь их отравляет тайна, которую взрослые хранят уже много лет. Постепенно у мальчика пробуждается желание выбраться из подвала, увидеть жизнь снаружи, тот огромный мир, где живут светлячки, о которых он знает из книг.
Рассказ. Случай из моей жизни. Всё происходило в городе Казани, тогда ТАССР, в середине 80-х. Сейчас Республика Татарстан. Некоторые имена и клички изменены. Место действия и год, тоже. Остальное написанное, к моему глубокому сожалению, истинная правда.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Настоящая книга целиком посвящена будням современной венгерской Народной армии. В романе «Особенный год» автор рассказывает о событиях одного года из жизни стрелковой роты, повествует о том, как формируются характеры солдат, как складывается коллектив. Повседневный ратный труд небольшого, но сплоченного воинского коллектива предстает перед читателем нелегким, но важным и полезным. И. Уйвари, сам опытный офицер-воспитатель, со знанием дела пишет о жизни и службе венгерских воинов, показывает суровую романтику армейских будней. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Маленькая девочка со странной внешностью по имени Мари появляется на свет в небольшой швейцарской деревушке. После смерти родителей она остается помощницей у эксцентричного скульптора, работающего с воском. С наставником, властной вдовой и ее запуганным сыном девочка уже в Париже превращает заброшенный дом в выставочный центр, где начинают показывать восковые головы. Это начинание становится сенсацией. Вскоре Мари попадает в Версаль, где обучает лепке саму принцессу. А потом начинается революция… «Кроха» – мрачная и изобретательная история об искусстве и о том, как крепко мы держимся за то, что любим.
В самолете, летящем из Омана во Франкфурт, торговец Абдулла думает о своих родных, вспоминает ушедшего отца, державшего его в ежовых рукавицах, грустит о жене Мийе, которая никогда его не любила, о дочери, недавно разорвавшей помолвку, думает о Зарифе, черной наложнице-рабыне, заменившей ему мать. Мы скоро узнаем, что Мийя и правда не хотела идти за Абдуллу – когда-то она была влюблена в другого, в мужчину, которого не знала. А еще она искусно управлялась с иголкой, но за годы брака больше полюбила сон – там не приходится лишний раз открывать рот.
Натан Гласс перебирается в Бруклин, чтобы умереть. Дни текут размеренно, пока обстоятельства не сталкивают его с Томом, племянником, работающим в букинистической лавке. «Книга человеческой глупости», над которой трудится Натан, пополняется ворохом поначалу разрозненных набросков. По мере того как он знакомится с новыми людьми, фрагменты рассказов о бесконечной глупости сливаются в единое целое и превращаются в историю о значимости и незначительности человеческой жизни, разворачивающуюся на фоне красочных американских реалий нулевых годов.
История Вань Синь – рассказ о том, что бывает, когда идешь на компромисс с совестью. Переступаешь через себя ради долга. Китай. Вторая половина XX века. Наша героиня – одна из первых настоящих акушерок, благодаря ей на свет появились сотни младенцев. Но вот наступила новая эра – государство ввело политику «одна семья – один ребенок». Страну обуял хаос. Призванная дарить жизнь, Вань Синь помешала появлению на свет множества детей и сломала множество судеб. Да, она выполняла чужую волю и действовала во имя общего блага. Но как ей жить дальше с этим грузом?