Комната кукол - [117]

Мальчик смотрел на меня, и блеск опьянения в его глазах не мог скрыть их пустоту. У него были красивые глаза — как для человека, конечно. Я понимала, почему он понравился девочке, — впрочем, у нее не было особого выбора, она бросилась на шею первому попавшемуся. Он улыбался мне. Знал ли он, кому улыбается?

— Выпей еще вина, — сказала я. — Будет жаль, если его придется вылить.

Я украдкой содрогнулась. Несомненно, мне не хотелось находиться рядом с пьяным юнцом, которому не терпится сорвать с меня платье, но я должна была удостовериться, что он выпьет достаточно вина из Плодов Забвения. Дерзость девочки вызывала у меня невольное уважение — как она пошла к Вайолет и с невинным видом заявила: «Руфус сказал, что это вино заставляет человека забыть все о феях, а я ведь наполовину человек, вдруг я не пробужусь как фея, а все позабуду?»

Вайолет ни о чем не подозревала. Она не знала о мальчишке, живущем в доме конюха, и я, пожалуй, ничего не расскажу о нем. Теперь, когда опасность миновала, зачем тревожить Вайолет понапрасну?

«О, такого не произойдет, дорогая, — ответила она с обычной уверенностью, будто существовал какой-то изданный ею закон о собственной непогрешимости. — Человеку достаточно один раз вкусить фейского вина, но фее, чтобы проснуться, нужно выпить этого вина три раза. Ты уже приняла две порции, и ничего подобного не случилось. Не бойся».

Не знаю, боялась ли девочка. Возможно. Наш череп едва не лопнул, так часто она забивала голову всякой чепухой, совершенно ее не касавшейся. И как часто она беспокоилась о том, что не должно было ее заботить. Хорошо, что в конце концов она прислушалась ко мне, а не к своей глупой маленькой совести… Однажды она поблагодарит меня за это. Если она вообще может слышать мои мысли.

— С удовольствием, — ответил мальчик.

Я слышала, что у него уже заплетается язык. Если повезет, от вина он уснет, и если я оставлю его здесь, то проблема решится сама собой. Завтра утром он проснется с ужасным похмельем и даже если поймет, что многого не помнит, его это не удивит. Я могла бы сказать садовнику, что в парк забрел какой-то бродяга, но едва ли в этом есть необходимость. Я уважала желание девочки пощадить этого парнишку. Он больше не представлял для нас опасности. Пусть идет своей дорогой. Он найдет себе милую невесту и будет делать то же, что и все остальные люди. Он будет счастлив. Куда счастливее, чем был в той жизни, от которой я его освободила. Это пойдет на пользу нам обоим. Никто не спрашивал его, хочет ли он стать охотником на фей. Однажды и он поблагодарил бы меня за этот поступок, если бы смог.

Чтобы не вызывать у него подозрений, я налила себе еще немного вина. Теперь вино не опьянит меня, а мальчик пусть думает, что я все еще его маленькая подружка. Но при мысли, что девочке захотелось прижаться к его провонявшему по`том телу, мне стало противно. Нет, должны быть границы. Я встала и устроилась на противоположном краю покрывала. Оно должно было смотреться нарядно и торжественно, но не скрывало то обстоятельство, что мы сидим в грязи.

Он счел мое действие знаком того, что я отвергаю его. И был прав.

— Флоранс… С тобой все в порядке?

— Мне просто нужен свежий воздух, — сказала я, не солгав. — Мне жарко.

Я подняла бокал, чтобы он осушил свой и я могла налить ему еще. Надеюсь, все это не займет много времени. Я не хотела проводить целый день с этим неотесанным глупцом. Но если что-то в этом мире и не требовало усилий, так это подливать вино разгоряченному парню. И когда я покинула его, можно было не сомневаться, что мальчик обретет блаженное забвение — чего я желала ему не меньше, чем любому другому человеку.

Направляясь от лабиринта к дому, я осмотрела свое тело. Платье измялось и испачкалось — кому бы ни пришла в голову идея нарядить девочку в белое, он поспешил, не дождавшись моего появления. Эта дурочка не знала, как носить дорогие вещи, и обрадовалась бы даже мешковине. Хотя едва ли мне понравилось бы пробуждение в мешковине…

Поднявшись по ступеням к парадной двери, я позвонила. Они не могли ожидать от меня, что я стану пользоваться входом для слуг, верно? К тому же зачем тогда в этом доме дворецкий?

Открыли мне не сразу. Я знала, что Руфус очень ценил Трента, и старик, несомненно, обладал качествами, делавшими его идеальным слугой фей, но особым проворством он не отличался. И когда он появился передо мной и попытался посмотреть на меня сверху вниз — хотя я была выше его и мы оба это знали, — я поняла, что он и не торопился открывать дверь.

— Вы заставили меня ждать.

Старик прищурился — конечно, девочка пару раз дерзила ему. Ни один человек, в котором кроется фея, не сумеет унизиться перед другим человеком. Но дерзость — это одно, а право — это другое. Им стоило бы предупредить Трента, что они ждут меня. Похоже, теперь он раздумывал, как же поступить.

— Почему бы вам просто не впустить меня и не приказать кому-то из горничных сообщить мисс Молинье, что я желаю поговорить с ней?

Собственно, одного моего взгляда было достаточно, чтобы понять: я такая же, как его господа, и обращаться со мной нужно соответственно. Короля узнают не по короне, а по почтительности его подданных. Так же и с феями.