Коммунизм своими руками - [47]
С экономической точки зрения земля является для коммуны основным средством производства. При этом надел, с одной стороны, должен был учитывать возможное расширение посевных площадей в будущем, а с другой — отвечать реальным возможностям обработки земель. Ориентируясь на данные, приведенные А. Биценко в ее исследованиях, мы подсчитали количество гектаров на одного человека. В районах с высокой долей населения, занятого в сельском хозяйстве (Самарская, Тамбовская, Воронежская области, Кубано-Черноморский регион), обеспеченность землей у коммунаров не выше средних цифр по этим районам. Исключе-
Березовский Ф. Коммуна «Красный Октябрь». С. 42.
пне составляют коммуны «Ялта» и «Новый Мир» (Самарская область): иии получили слишком большие земельные наделы, не соответствовавшие их возможностям — ни числу коммунаров, ни технической обеспеченности хозяйств.
В Кубано-Черноморской области коммунам земель не хватает. На Дону, напротив, коммуны располагают большими наделами и имеют возможности расширяться. Так, коммуна «Новая Жизнь» с 1925 года берет
II аренду 2000 га лугов. Отметим, что в отношении расширения (и уменьшения) площадей положение коммун, образованных из объединения земельных наделов коммунаров, отличается от унаследовавших господские имения: согласно опубликованным материалам, коммуны постепенно умножали свои земли с приходом новых коммунаров. Это как раз случай сибирской коммуны «Красный Октябрь», находившейся в регионе, где не ныло недостатка в земле. Любопытна эволюция ее владений:
— 1919 год: 26 семей — 700 га;
— 1920 год: 88 семей — 2727 га;
— 1921 год: 52 семьи — 2727 га;
— 1922 год: 87 семей — 5130 га.
Тем, кто покидает коммуну, землю не возвращают (ср. данные 1920 и 1921 годов). Мы не знаем, что и как там происходило на самом деле, однако цифры показывают, что вступлению в коммуну новых коммунаров сопутствует увеличение земельного надела. Тем не менее, необходимо учитывать, что это увеличение не могло быть бесконечным. В период с 1922 года по начало форсированной коллективизации рост приостановился: мир обладал в деревне авторитетом в период нэпа, что усложняло попытки беднейших крестьян — если такого рода попытки действительно были — объединить свои земли.
Обработка земель в коммунах была затруднена вплоть до 1920 года. В наших источниках, где речь идет о коммунах, образованных в годы Гражданской войны, перечисляются одни и те же трудности: конфликты с кулаками, перемещения с одного места на другое, критическая нехватка скота и сельскохозяйственного инвентаря. Голод 1921 года приостановил развитие коммун, но. начиная с 1922 года коммуны уже обеспечивают себя зерном и даже располагают излишками. Необходимо упомянуть мнение JI. Волина об обработке земель в регионах, подверженных контрнаступлению белых: вплоть до 1920 года развитие коммун было затруднено не только Гражданской войной, но и политикой советского правительства, предполагавшей конфискации и реквизиции зерна. Заметим, что, в отличие от составлявших подавляющее большинство крестьянства единоличников, немногочисленные коммуны были отчасти избавлены от ужасов продразверстки. Однако в местностях, где происходили боевые действия, посевные площади уменьшились в этот период меньше, чем
в районах, находившихся под контролем советского правительства. Дело в том, что крестьяне просто отказывались обрабатывать больше земли, чем было минимально необходимо для выживания, поскольку все излишки все равно конфисковывались.>206> Среди упоминаемых здесь коммун самые успешные в основном располагались как раз в районах, где советская власть утвердилась с трудом и не сразу.
Последствия военного коммунизма, безусловно, тормозили экономическое развитие этих коммун, но с 1922 года они выпускают в продажу излишки урожая, возвращают государству натуральные займы, и в натуральной форме уплачивают продналог. Из опубликованных А. Биценко данных по урожаю зерновых в семи коммунах можно увидеть, что коммуны в виде натурального налога и продажи передают государству от 34 до 70% своего урожая, причем на продажу приходится от одной десятой до половины урожая. Из-за низких закупочных цен эта продажа не очень выгодна, поэтому, например, коммуна им. Карла Маркса продает мало, по положение коммун принуждает их к продажам: они испытывают острую потребность в оборотных средствах, сельхозинвептаре и скоте.
Отношение местных властей к уплате коммунами продналога разное, в зависимости от обстоятельств: в 1922 году коммуна им. Троцкого выплачивает 38% от своего урожая, тогда как коммуну «Дача № 1 » явным образом пожалели после всех несчастий, которые ей пришлось испытать, а коммуна им. Карла Маркса (Гомельская область) и вовсе освобождена от налога, так как находится на абсолютно разоренной территории. Анастасия Биценко, автор цитируемых исследований но семи коммунам, отмечает, что частные крестьяне и артели были менее вовлечены в рынок в этот период, чем коммуны. Это позволяет предполагать, что нэп во всяком случае не повлиял отрицательно на развитие коммун. В большинстве брошюр это радикальное изменение обстановки описано как стимул к развитию. Участие в рыночных отношениях позволяло обустраивать хозяйство и, в частности, заполнять те бреши в их хрупкой экономике, которые порождал выход крестьян из коммун, ведь выходившие из коммуны забирали свой скот и инвентарь. Поданным Биценко, в 1922 году коммуны достигают положительных результатов и в области обработки земли, и в области уплаты продналога, но урожайность не превышает показателей крестьян-единоличников и варьируются от коммуны к коммуне.
