Коммунизм своими руками - [14]

дователями как всего лишь тактика «оседлой пропаганды».^{46 Однако в кооперативных артелях, швейных мастерских, общежитиях, коммунах и сельскохозяйственных поселениях народников 70-х годов можно разглядеть отчетливые коммунитарные мотивы, идеологически связанные с теориями европейских социалистов-утолистов и российского общественного деятеля Л.Н. Эпгельгардта.}

Сколь бы ни были сомнительны успехи становления капитализма в России в последней четверти XIX в., па уровне социальной психологии его приход воспринимался как уже неотвратимое зло. Участники ком-мупитарного движения бежали от что го зла в деревню, подальше от перенаселенных городских центров с их «грязными» человеческими отношениями, толпами людей и машинами. Не менее безнравственными и фальшивыми, чем грядущая «цивилизация», казались ценности образованного и привилегированного общества, отторжение которых компенсировалось потребностью в обретении «истинной», «чистой» крестьянской жизни в согласии со своей совестью па лоне природ!)!, «трудами рук своих». I (е предназначенные но рождению, воспитанию и образованию к сельскохозяйственному труду, российские коммунитарии отказывались от своего привилегированного положения и «торных» жизненных путей, оставляли учебные заведения, бросали карьеры и уезжали в деревню, чтобы основать «интеллигентную» земледельческую общину (колонию). 1Ц.'ли перед такими колониями ставились не экономические (как в кооперативном движении ), и тем более не пропагандистские (как в деревенских поселениях землевольцев и черпопередельцев): основным стремлением «опростившихся» коммунитарнев было жить «трудами рук своих» и духовно совершенствоваться в кругу друзей, чтобы люди последовали их примеру и мир стал лучше без всякого насилия.

I [аиболее уместным термином, описывающим психологическое и духовное состояние интеллигентов, стремившихся поселиться в земледельческих колониях, будет понятие отчуждения, то есть «всепоглощающее чувство раздельности человека и общества»,^8Я Отчуждение сопутствует

переломным моментам исторического развития и, в частности, является симптомом болезненного переживания модернизации. Источниками отчуждения участникам коммунитарного движения представлялась капи-ылистическая цивилизация (вместе с фигурами капиталиста, торговца н кулака, рыночными отношениями, городом, машинами, урбанизацией н индустриализацией) и бюрократия (государство и церковь, чиновники, сама служба, казенные учреждения и учебные заведения, законы), которые воспринимались в качестве единого негативного феномена. При этом себя самих как представителей интеллигенции общинники были склонны 'ншинять в пособничестве «ложным» капиталистическим и бюрократическим ценностям.

Свой вклад в возникновение «интеллигентных» земледельческих общин внесли и менее масштабные условия и события единичного и частно-п) характера: первые террористические акты и ответы на них правительства, нечаевская история и рост революционного движения, повседневный жизненный опытлюдей — учеба в средних и высших учебных заведениях, положение человека на службе, отдельные случаи соприкосновения с государственными и церковными учреждениями и их представителями, уча-е те в войне и другие травмирующие события личных биографий участников общин. Российские коммунитарии последней четверти XIX в. шли в иощины затем, чтобы при поддержке друзей заняться самосовершенствованием и найти идеальный образ истинной жизни, а потом путем личного примера убедить остальных поступать так же. Они были уверены в том, что осуществление лучшего общества нужно начать с самих себя и не откладывая на будущее, что это можно сделать без насилия. Свое вступление и движение они воспринимали как второе, духовное рождение, а общину — как духовную семыо, члены которой занимаются физическим труним, воспитанием детей и собственным духовным совершенствованием.

В 70—80-е гг. возникли следующие коммунитарные общины: смоленская колония начала 70-х, организованная супругами Коган, канзас-

• кая община «богочеловеков» — последователей учения А.К. Маликова, присоединившихся к группе религиозных позитивистов во главе с русским эмигрантом В. Фреем (1875—1877 гг.); туапсинское поселение | 11. Кривенко с участием изобретателя-электротехника А.Н. Лодыгина (около 1873—1878 гг.); попытки «интеллигентных мужиков», воспитанных А.Н. Энгельгардтом, основать «интеллигентные деревни» (начало ■‘<11 х гг.); знаменитая Криница — община под Геленджиком (с 1886 г., просуществовала около 40 лет). Коммунитарное движение 90-х годов представлено в основном «толстовскими» общинами, первые из которых ни¹,шились еще в середине 80-х.

В 80-е годы было положено начало уникальному общинному эксперименту православного характера — Крестовоздвиженскому Трудовому

братству Н.Н. Неплюева (Черниговская губ., конец80-хXIX в. — конец 20-х гг. XX в.).⁴⁷

Экономического успеха такие общины не имели, а зачастую и не стремились к нему. В коммунитарных общинах особенно специфичны по сравнению с «большим обществом» были формы повседневного общения. Основным занятием «интеллигентных» общинников были вовсе не хлебопашество или сельское хозяйство в целом, а разговоры (беседы, споры) и переписка. Именно разговоры в первую очередь удовлетворяли коммуиитарную потребность.