«Коммунизм не за горами». Образы будущего у власти и населения СССР на рубеже 1950–1960-х годов - [63]
§ 3. «Скептический» дискурс населения о коммунизме
Не совпадали с официальной коммунистической идеей и представления тех 18–20 % людей, которые не верили в саму возможность построения коммунизма. Можно выделить два сценария «скептического коммунизма». Носителями первого варианта были люди, скептически настроенные не по отношению к коммунизму как теоретическому конструкту, а к возможности его реального воплощения. «Товарищ Добжинский» указывал, что до коммунизма было еще далеко, и в качестве некой альтернативы предлагал развивать дальше индивидуальное садоводство, строить личные дачи. Л. М. Безукладников предлагал не торопиться с переходом к коммунизму: «Сейчас говорить о строительстве коммунизма еще рано. В ближайшие 10 лет надо обеспечить полное осуществление основного принципа социализма, после чего можно будет приступить к строительству коммунистического общества»[446].
Второй вариант скептического сценария Программная группа охарактеризовала так: «Встречаются письма демагогического, злопыхательского, клеветнического, антипартийного характера. Характер этих писем требует, чтобы о них были информированы местные партийные органы»[447]. В них под сомнение ставилась сама идея коммунистического общества, а это, в свою очередь, означало покушение не только на «генеральную линию партии», но и на остальные элементы марксистской доктрины. Естественно, письма, отражающие сценарий скептического отношения к коммунизму, публично обсуждались крайне редко, поскольку не многие граждане Советского Союза решались высказать антипартийные мысли вслух, опасаясь ответной реакции со стороны власти. Следовательно, выражение скептического и негативного отношения к официальному дискурсу не стоит искать в письмах «во власть».
Гораздо больше сведений об этом варианте рецепции коммунизма можно найти в народном творчестве, и в первую очередь в анекдоте. Энциклопедия постмодернизма дает следующее определение: «Анекдот — наиболее витальный жанр городского устного народного творчества, представляющий собой мини-новеллу юмористического характера. При внешней непритязательности анекдот выполняет целый ряд важных функций: коммуникативную; психотерапевтическую (анекдот позволяет в юмористической форме говорить об Ужасном, т. е. безболезненно переводить из сферы „подсознательного“ в сферу сознательного представления, которые способны наносить субъекту серьезные психические травмы); социально высвобождающую (в анекдотах традиционно вполне могут быть задействованы табуированные или, по крайней мере, небезопасные в других жанрах и сферах общения темы). Наконец, одной из важнейших функций анекдота является игровая: семантическая структура значительного корпуса анекдотов предполагает обыгрывание лексической, референционной, синтаксической или иллокутивной неоднозначности»[448], «всемирная отзывчивость» анекдота на события повседневной жизни делает его идеальным объектом для любых культурных интерпретаций[449].
Во второй главе упоминалось, что 1960-е гг. были периодом расцвета советского юмора, и на общей волне смеха развивался и жанр политического анекдота. В отличие от обычного анекдота, в котором обыгрывались семейно-бытовые ситуации или культурно-массовые штампы, политический анекдот вырастал из политической ситуации в стране. Поэтому возникновение политического анекдота, в отличие от анекдотов на темы, достаточно глубоко укоренившиеся в культуре, может быть довольно точно отнесено к конкретному времени. В контексте советской социалистической культуры анекдот выступает как альтернатива, оппозиция легитимным и властно-поддерживаемым практикам[450]. Политический анекдот, являющийся народной реакцией на события действительности, возникает оперативно и так же быстро исчезает из активного употребления. Любая крупная официальная акция советского правительства имела своего «двойника-пересмешника», нейтрализуя пропагандистский пафос через высмеивание[451]. Например, появление анекдота о планах Н. С. Хрущева после его отставки маловероятно. Эта особенность анекдота, в свою очередь, вызывает исследовательскую проблему, поскольку анекдоты до недавнего времени сохранялись только в устной традиции, часть из них не дошла до наших дней или недоступна большинству исследователей.
Анекдот «К 80-му году планировали построить коммунизм, но вместо этого решили провести Олимпиаду» обыгрывает не столько программную установку построения коммунизма за 20 лет и ее провал, сколько пафос проведения Олимпиады, которая должна была продемонстрировать всему миру достижения СССР. Ради этой цели Советское государство на время проведения Олимпиады постаралось превратить Москву в некое подобие коммунистического оазиса, центром которого был олимпийский стадион. Поэтому представляется вполне обоснованным отнести комплекс анекдотов о коммунизме и личности Н. С. Хрущева к рубежу 1950–1960-х гг. и рассматривать его как продукт коллективной рецепции образа коммунизма населением Советского Союза и выражение «скептического» варианта коммунизма.
